– Зачем ты его оставил? Взял бы с собой… – подлила масла в огонь принцесса Катринель.

Коля наставил палец на девушку и открыл рот, намереваясь сказать что-нибудь громкое и не светское, но сдержался. Негоже с девчонкой браниться.

– Карта была в мешке… Еще всякие мелочи… – стал припоминать Лавочкин. – Все ерунда. Но без карты мы не попадем к пряничному домику.

– И что теперь? – принцесса тихо захныкала.

– Теперь? У нас есть тарелка с веретеном, которое показывает на тебя. Еще есть мое знамя. Плюс шапка-невидимка. И вот, – Коля похлопал себя по бедру, – кинжал Тилля Всезнайгеля. Я придумал! У нас должно получиться!

Девушка вопросительно посмотрела на солдата.

– Кинжал чей? Мудреца, – начал объяснение парень. – Берем веретено и кинжал, трем их друг о друга. Веретено должно будет указать путь к мудрецу, то есть в Стольноштадт. Во всяком случае, на тебя его настроили именно таким образом.

– А сработает?

– Вот и проверим.

Сработало.

Веретено перестало преследовать Катринель и развернулось в сторону, противоположную зарослям, в которых Коля нашел принцессу.

Правда, она не обрадовалась.

– Сдашь меня отчиму, да? – девушка отошла от солдата.

– Вовсе нет, глупая, – ответил Лавочкин. – Мы проберемся к Тиллю. Ночью. А он придумает, где тебя спрятать.

– Рискованно.

– И да, и нет. Уж где тебя не будет искать папаша Генрих, так это в городе!

– Ну, не знаю… – Катринель все еще сомневалась в успехе.

– Сейчас-то у нас с тобой совсем другая проблема, – сказал Коля. – Проблема ночлега. Есть у меня тут одно знакомое дерево…

Когда солдат с принцессой вышли к говорящему дубу, было совсем темно. Дуб с радостью позволил молодым людям переночевать в своей кроне. Точнее, Катринель он позволил лечь в теплое, устланное соломой дупло. Лавочкин пристегнул себя ремнем к толстой ветке и поспал, более-менее удобно сидя в развилке. Было прохладно, однако терпимо.

Конечно, принцессы не обучены лазить по деревьям. Поэтому солдат сначала втащил Катринель наверх, а потом бережно спустил в дупло. Обошлось без травм.

Наутро, поблагодарив дуб за гостеприимство, молодые люди откланялись. Отойдя на порядочное расстояние от дерева, Коля спросил спутницу:

– Хочешь есть?

– Издеваешься? Конечно, хочу.

– Тогда добро пожаловать на концерт для флейты с цыпленком! – провозгласил парень, вытащил дудку и извлек две фальшивые ноты.

На земле возникли две фирменные порции.

Принцесса была в восторге.

– Какая прелесть! – она наслаждалась запахом. – А где же вилка и нож?

– Извините, ваше высочество, у нас все по рабоче-крестьянски.

Голод взял верх над манерами. С курятиной и элем было покончено в считанные минуты.

Откушав, путники зашагали к Стольноштадту. Они набрели на ключ, бивший из-под большого замшелого камня. Напились, умылись. Выяснилось, что принцесса очень даже ничего. Просто писаная красавица. Если бы еще не синяки под обоими глазами… Но такова уж природа шишек, появляющихся на лбу: пара дней, и вот они – фингалы.

Умываясь, Катринель уронила в воду медальон. Коля потянулся выловить, но она поспешно оттолкнула его руку и достала драгоценность сама. Парень пожал плечами: мол, хотел, как лучше…

Девушка собралась помыть волосы, но солдат отговорил. Бродить по ночной столице с золотой головой – занятие опасное. Или башку отвернут, или королю донесут, что беглую падчерицу-невесту видели.

– Побудь Пестрой Шкуркой еще денечек, – посоветовал Коля принцессе.

Та, скребя макушку, согласилась.

Чтобы дорога бежала быстрее, Лавочкин предложил Катринель рассказывать истории. Ему и пришлось отдуваться первым.

– Расскажу-ка я тебе, как простой артист стал королем, – приступил Коля. – Пойдет тема?

– Пойдет!

– Было это или не было, я уже сам, честно признаюсь, начал сомневаться. В некоем демократическом королевстве жил бедный комедиант. Он играл разные роли. То героя-любовника, то детектива, то опять героя-любовника, то опять сыщика, в общем, разноплановый актер. Лицедействовал он, лицедействовал, денег много заработал. А по молодости бунтарем слыл, свободолюбом этаким. Но в один прекрасный день проснулся он и думает: «Что же я все кривляюсь? Что дебоширю и познаю мимолетную любовь многих женщин, в основном коллег по творческому цеху? А не стать ли мне королем?» И ушел наш комедиант с подмостков, перестал быть свободолюбом и заделался самым натуральным консерватором. Ну, парнем, который хочет, чтобы все было по-старому, без перемен, и ведет себя образцово, как мумия в музее. А если консерватор дебоширит и познает мимолетную любовь многих женщин, то делает это тихо, чтобы никто не узнал. Сначала бывший комедиант на волне сценической популярности стал сенатором. Знаешь, кто такой сенатор? Член сената. А сенат – сборище мужиков, которые делают вид, что помогают королю управлять страной, но на самом деле пытаются короля контролировать… Что ты сказала, Катринель? Ах, да. Я бы и сам их разогнал, будь моя воля. Но такие уж у них порядки. Дальше ты вообще очумеешь… В общем, поболтался актер в сенате, речи всякие лопотал, законы разные одобрял-отвергал, а потом в один прекрасный день выдвинул свою кандидатуру на выбор короля. Да-да. Там у них короля выбирают на четыре года. Тайным голосованием. Что такое тайное голосование? А это голосование, при котором настоящее распределение голосов остается тайной для избирателя. Очень удобная штука. Правда, что-то в последнее время она в том королевстве стала сбои давать… Вот… Выдвинул он себя в короли. Народ вспомнил, как он по молодости на подмостках блистал, и выбрал его аж на два срока. Тут и сказке конец, а кто слушал, теперь сам поведает свою историю.

– Сейчас-сейчас, – закивала Катринель. – Только ты уж прости, в сказку твою я не верю. Надо же такой дурацкий уклад в королевстве иметь! Каждые четыре года тратиться на какие-то выборы, держать при себе толпу каких-то сенаторов… А король на четыре года – просто нонсенс!

– Ну, не веришь – и не нужно, – рассмеялся солдат, решив не травмировать психику будущей королевы информацией о верхней и нижней палатах парламента или, например, о городских советах депутатов. – На то она и сказка. Давай, не томи, поведай о чем-нибудь этаком.

– В соседнем королевстве некогда жил король, которому всегда было некогда, – сказала принцесса. – Ему говорят: «Ваше величество, пора бы решить, что делать с излишком урожая», а он отвечает: «Зайдите завтра, а теперь мне надо в суде разобрать дело о потерянной корове». Ему: «Давно пора объявить войну кочевникам», а он: «Подождите, я еще не решил, что делать с излишком урожая». Ему: «Жениться бы вам, ваше величество», а он: «Жениться?! Когда? Война же…» Крутился много лет, как мельничный жернов, пока смерть не пришла. Она-то пришла, а он: «Зайди завтра, тут дела неотложные навалились». Она на следующий день явилась. Он улыбается: «А, это ты! Зайди завтра, нынче не до кончины…» Так и крутится по сей день.