Джаретт прислонился к стене и наблюдал за Мэг. Она преподавала. Он сразу понял, что она была в своей стихии. И теперь она привлекала его еще сильнее, чем прежде. Он знал, что скрывалось под ее пыльной одеждой. Слой пепла на ее волосах вызывал в нем желание заниматься с ней любовью под душем. Он готов был поспорить, что Карнеги-младшему ни за что не придет в голову такое.

Он заставил себя успокоиться.

Мэг как раз говорила Тейлор, что она должна сохранять зрительный контакт с публикой, и объясняла, как надо жестикулировать и каким звукам подражать. К его удивлению, Тейлор слушала ее внимательно.

— Это похоже на театр одного актера, — сказала Тейлор.

— Точно, — подтвердила Мэг и начала объяснять ей, как нужно изменять голос.

Когда рассматривал обеих женщин, Джаретт удивлялся, насколько разными они казались ему. И все же никто не заметил вчера вечером, что это Мэг, а не Тейлор.

— Это все? — спросила Тейлор.

— Да, этого достаточно, если любишь детей, — сказала Мэг.

Тейлор насупилась:

— Я люблю детей.

— Ты ненавидишь детей, — поправил ее Джаретт.

Тейлор оскорбилась:

— Но я могу на несколько часов сделать вид, что люблю их.

Это был один из тех многочисленных моментов, когда Джаретту было стыдно за Тейлор. Он покачал головой.

— Детей не проведешь, — сказала Мэг спокойно и очень серьезно. — Подумайте, что некоторые из этих детей никогда больше не попадут домой. Других целыми днями мучают ужасные боли. Я думаю, это не слишком тяжело — иногда брать детей на колени, если нужно.

Она поправила очки и отвела взгляд. Эти слова, очевидно, произвели впечатление даже на Тейлор.

— Я приложу все свои силы, чтобы понравиться им, — сказала она нормальным голосом, которого он давно у нее не слышал.

— Тейлор, я могу недолго поговорить с Мэг с глазу на глаз?

— Я как раз должна ненадолго отлучиться, прежде чем мы уедем.

Мэг показала ей дорогу. Как будто бы заключив тайное соглашение, ни Мэг, ни Джаретт не сказали друг другу ни слова до тех пор, пока Тейлор не вышла из комнаты.

Он сел на маленькую деревянную табуретку, на которой до этого сидела Тейлор. Мэг села напротив него, обняв руками колени. Она ждала.

— Мэг, я хотел бы снова тебя увидеть.

Она отвернулась:

— Исключено.

— Почему?

— Так как я обручена с другим мужчиной. То, что произошло прошлой ночью, было ошибкой, Джаретт.

— Почему же ты тогда совершила ее?

Она пожала плечами:

— Вероятно, из-за того, что я хотела пережить последнее приключение, прежде чем навсегда связать себя с кем-то.

Ее слова подействовали на него, как удар ножом.

— Но между нами есть нечто большее. Разве ты этого не чувствуешь?

Она вздохнула.

— Да, вожделение. Джаретт, ты сам сказал мне, что не заинтересован в серьезных отношениях. Я же со своей стороны не заинтересована в исключительно сексуальных отношениях. Я знаю, тебе мои взгляды могут показаться устаревшими, но в жизни мне необходимы надежность и уверенность. Я хочу быть с человеком, который нуждается во мне так же сильно, как я в нем.

— И такой человек — это Трей?

Она все еще не смотрела в его сторону.

— Да.

— Ты испытывала с Карнеги то же, что было вчера ночью между нами?

Она очень долго молчала, и он уже подумал, что она не ответит. Наконец она тихо сказала:

— Нет, такого я никогда еще не испытывала с Треем. Но он любит меня, и он не сделает ничего, что может обидеть меня. — Она сглотнула: — Он не заслужил того, что я так бесстыдно злоупотребила его доверием.

— Ты не похожа на человека, который легкомысленно подводит других.

— Нет? — она коротко рассмеялась. — Ты знаешь, я слышу что-то подобное в свой адрес всю свою жизнь. Я — человек, который делает только то, что следует, и который ведет себя всегда порядочно и нравственно? Ну тогда у меня есть большая новость для тебя и для всех остальных: я легкомысленно обманула Трея, так как хотела провести потрясающую ночь с привлекательным мужчиной.

Он не ожидал, что ему будет так больно от ее слов. Он действительно верил, что проведенные вместе часы значили для нее больше. Ведь для него они были дороже всего на свете.

Она встала:

— Лучше не ставь меня на пьедестал. Я не очень хорошо себя чувствую на такой высоте.

Он вскочил и схватил ее за руку:

— Мэг, ты любишь этого мужчину? Если любишь, скажи это мне, и я исчезну из твоей жизни навсегда.

Она взглянул на него. Ее глаза блестели. Были ли это слезы?

— Знаешь что, Джаретт? Живи, как хочешь, и неважно, что я скажу. Ты любишь свою свободу, так? А я, так уж получилось, люблю Трея. Прощай.

Он смотрел ей вслед, когда она скрылась в подсобном помещении магазина. Ему пришлось преодолеть себя, чтобы не броситься за ней. Но она была права. Он не мог дать ей стабильности и надежности, которых она хотела. И он не был достаточно богат, чтобы обеспечить ей такое будущее, какое будет у нее с Карнеги.

Кроме того, они были знакомы только день. Как он мог всерьез думать, что она разорвет помолвку и резко изменит свою жизнь только из-за того, что секс с ним был не худшим в ее жизни?

Мэг осматривала отремонтированную примерочную. Рабочие хорошо потрудились, и все было снова так же, как до пожара. Она принюхалась. Никакого запаха гари. Костюмы были вычищены, а служба уборки постаралась на славу.

Все было готово к возвращению Ребекки. Мэг хотела успеть пообедать с сестрой и ее мужем, а затем уехать в Пеорию. Если все сложится удачно, она будет дома сегодня вечером около десяти. Обычно она предпочитала ездить днем, но сейчас не хотела провести в Чикаго даже еще одну ночь. Она уже сложила вещи и отнесла их в машину.

Она была измучена. Каждый вечер она ложилась будучи усталой и вымотанной, но все равно всю ночь только ворочалась без сна, так как не могла не думать о Джаретте. Часы, проведенные с ним, не шли из головы. Его ласки отпечатались в ее памяти. Наверное, она будет невнятно бормотать о них, даже когда превратится в немощную старушку и все другие воспоминания давно исчезнут.

Она щелкнула пальцами, вспомнив, что забыла кое-что из багажа. Она пошла на маленький склад и взглянула на Гарри — надувную куклу с большими талантами. Разве Трей не пришел сразу после того, как она попросила Гарри пустить в ход его колдовство?

Мэг склонила голову набок:

— Конечно, ты никакой не волшебник, но вполне можешь вызвать симпатию.