– Да, сейчас это последнее, что тебе надо, – отец становится ближе, усаживается на одно из кресел, установленных рядом. – Хорошая девушка, идеальное сочетание характера и силы воли. Если бы я был моложе, предложил бы ей руку и сердце. Жаль, что все приходит с опытом, может, не наделал бы ошибок, выбрав именно такую как она.

– Иногда, даже излишне идеальная. Ошибки есть у каждого, главное вовремя сделать вывод, – отвечаю я, беру стакан и наливаю из кувшина воду с листьями мяты, – На, попей, тебе нельзя долго находиться на улице без жидкости. Тоже мне жених.

– Я же не умирающий пациент, что уж меня вот так сразу, – поворачиваю к нему лицо и вглядываюсь в глубокие морщины на осунувшемся лице. – Ты знаешь, я не любитель лезть в дела других, а ты не чужой. Но вы собираетесь развивать отношения? И что планируете дальше?

– И правильно, не надо лезть, я сам разберусь, – отворачиваюсь от него и снова наблюдаю за девушкой. – Она мне нравится. Как все будет обстоять дальше, зависит в основном от неё.

– Нравится так, что ты готов спрыгнуть ради неё с моста, или ты бы с ней покувыркался? – он отпивает воду.

– И то, и другое. Только не по причине гормонов, – Райли проходит мимо нас, я снова ловлю её хмурый взгляд. – Кстати, это Марисса приходила в больницу, когда я забирал тебя? Не знаю, что в её голове, но явно желейная масса вместо мозгов. Она уволилась по собственному желанию, мне даже не пришлось прикладывать к этому усилий. Пример бестолковой и безрукой секретарши, её нервозность меня достала.

– Она не рассказывала мне об этом, мы немного побеседовали ни о чем. Переживала, что я оказался в больнице, – Райли натирает стол, делает вид, что не подслушивает разговор, но я вижу её пунцовые щеки и напряженную позу. – Очень удивился её появлению, она несколько себялюбива. Женщине пора найти себе путь в жизни.

– Вы сейчас протрёте дыру в столе. Идите, Райли, вы свободны, – складываю обе руки на поручнях и сжимаю их до того момента, пока она наконец не сваливает отсюда. – Какого хрена она здесь делает? Райли не способна скрыть отвращение ко мне, даже за этой маской вежливости. Единственная причина, почему она все ещё здесь, это твоё настойчивое желание. Хотя её меню, замечу, безобразное, – раздражённо отталкиваю от себя тарелку с тарталетками, которые она принесла.

Отец мешкает перед ответом, я знаю, что он не хочет расставаться с людьми, которые были ему верны много лет, но иногда у меня наступает момент, когда хочется все изменить, сделать под себя. Не пытаться заставить себя относиться приемлемо к людям, которые не нравятся. Я и раньше в моменты наркотического дурмана не особо любил людей, теперь же мне кажется все подозрительным. Любое неправильное движение выводит меня из себя. Что уже говорить про старую гвардию, которая преследует меня на работе, а теперь ещё и дома. Позже я все равно поступлю так, как мне заблагорассудится, но пока он считает, что есть надобность в этих людях, я прислушаюсь.

– Ты многого о Райли не знаешь. Но я рад, что ты все ещё придерживаешься моего мнения. Мне рассказали, что ты изменил состав совета директоров. Очень серьёзное решение. Хотя я помню за кого именно просил тебя, – отец машет рукой Эмерсон, его лицо озаряет счастливая улыбка.

– Все твои друзья одной ногой в могиле, пора заняться собой. Они слишком долго на этом посту, ко всему прочему ты должен знать, что мне необходимы новые силы и идеи. Бизнес не стоит на месте, – один из служащих приносит нам фрукты. – Лаборатория будет новым шагом.

– С содроганием ожидаю операции. Врача нашли? – я утвердительно киваю, откусываю яблоко и пережёвываю. – Значит, все будет хорошо.

Должно быть, по крайней мере, я очень постараюсь. Отец прекращает говорить, когда к нам идёт Эмерсон с Трентоном. Мы не хотим тревожить её, девушка носит ребёнка, мало ли как скажется это на ней. Отец безмерно счастлив новости о беременности, его мечта уйти на тот свет дважды, а то и трижды дедушкой. Странное желание… Она держит сына вертикально, пацан ухватился своими сильными ручками за её волосы, щекочет своё лицо и кривится от ощущений. Её обычные тренировочные штаны кажутся растянутыми, в кое-каких местах свежие пятна от травы и воды, которой она поила ребёнка. Футболка с изображённым на ней зайцем смотрится очень мило. Пожалуй, даже слишком.

– Малыш хочет на ручки к дедушке, – она передаёт ребёнка моему отцу, он тут же протягивает руки и прижимает его к себе, я выставляю вперёд ногу, и девушка падает мне на колени. Тут же обхватываю её талию руками и усаживаю удобнее. – Отпусти, пожалуйста.

– Мне так удобно, и тебе тоже, – притягиваю её к себе ближе, усаживаю прямо на мою ширинку, девчонка ёрзает, и я меняюсь в лице, чувствуя, как растёт в штанах член.

– Скажите, Эмерсон, вы уже чувствуете какие-то изменения в организме? – ребёнок на руках отца начинает медленно засыпать, пока тот гладит его по спине. Эмерсон шевелится на мне, по телу проходит волнение, я прикусываю её за кожу в районе лопатки, от чего она громко охает.

– Может у тебя особое предпочтение, которое смогу исполнить только я, – шепчу на её ухо, дышу в затылок девушки.

Она откашливается, поправляет волосы, убирая их за ухо, я помогаю ей оголить шею.

– Перестань намекать! – шипит она на меня. – Нет, мистер Карпентер, никаких изменений, – теперь Эмерсон обращается к моему отцу, я глажу оголённый участок на её руке, веду пальцем от локтя к предплечью. Девушка напрягается, снова ёрзает на уже полностью восставшем члене, за это я снова прикусываю теперь уже плечо.

– Что-то происходит? Какие-то проблемы со здоровьем? – обеспокоенно спрашивает мой отец, я приподнимаю брови и заискивающе смотрю в её глаза, когда она поворачивается ко мне, гневно посылая стрелы. – Я очень жду момента рождения, понимаю, что рано. Но ребёнок и ты уже часть семьи.

– Спасибо огромное. Я не рассчитывала на это. Там была немного иная ситуация и я… – я дёргаю коленом и её подкидывает, девушка тут же замолкает, понимая намёк.

– Нет, просто у неё гормоны бушуют, и она каждую ночь кричит, – отвечаю за неё, лицо тут же краснеет, пальчики сжимаются в кулачки.

– Так надо что-то делать! – произносит взволнованно отец, – Кошмары – это плохо.

– Отпусти меня, – разъярённо она соскакивает с моих колен, голос очень тихий, практически как у её мамы, не хочет разбудить ребёнка. – Прошу прощения, но ваш сын переходит всякие рамки! Ты… – она указывает в мою сторону, – Больше не зайдёшь в мою комнату ночью!

– Тогда не зови меня так громко! Твои стоны возбуждают моё воображение, и мне приходится сидеть рядом с тобой и прикасаться к тебе, чтобы не перебудила весь дом, – отец сжимает губы, но его глаза улыбаются.

До него, наконец, дошло, что я намеренно вывожу её из себя. Эмерсон, напротив, готова перевернуть столик и надеть его на мою голову. Не прощаясь, она отходит от нас на порядочное расстояние, собирает с психом все игрушки, валяющиеся на траве, скидывает все в корзину и тащит её к дому. Размашистый шаг, рваные движения рук, шевелит губами, наверняка проклиная меня.