– Если там комната безопасности, – ответил я. – Кстати, какой фирмы?

– Фирмы Ира-Инжиринг, – ответила Тереза четко.

– У нее хорошая репутация, – подтвердил я. – Березовский в такой прятался. Тогда нашего хозяина сразу туда. Тереза, тебе тоже лучше с ним быть внутри, вдруг у него что с сердцем от волнения, инсультнет…

Они слушали, и, что значит военные люди, на их лицах читал готовность исполнять все беспрекословно, приучены, а я вроде бы назначен из Управления старшим на время какого-то расследования…

– Ингрид, – сказал я, – тебе бы тоже стоило в укрытие.

Она спросила с подозрением:

– А ты?

– Что я, – ответил я. – Мы с Грегором ликвидируем угрозу, выпьем кофе, пожрем все сладкое, а потом… потом посоветуем тебе и Стельмаху с Терезой вылезать. Беги быстрее!

Я толкнул ее в спину. Она шагнула, но оглянулась, в глазах неподдельный страх.

– Они нас уже видят?

– Давно, – заверил я. – Сперва на экранах мониторов любовались, какие мы нарядные, а теперь уже и в бинокли.

Она поежилась.

– В оптические прицелы?

– Не желал расстраивать, – сообщил я. – У тебя давление уже скакнуло на двадцать два деления. Можешь проверить.

– Ага, – огрызнулась она злобно, – щас начну проверять!

– Ага, поверила…

– Мечтай-мечтай!.. Ты мне все время брешешь. Только не пойму, где.

– Мастер, – сказал я гордо. – Врать женщинам надо уметь…

Она вскрикнула:

– Ого!.. Да это настоящий спецназ!

На экранах замелькали перескакивающие через забор парни в полной экипировке сил специального назначения: в пятнистой зеленой одежде, пятнистых касках, с одинаковыми автоматами в руках.

Грегор уже исчез из нашей комнаты, я увидел глазами видеокамер, как он мчится, перескакивая через две ступени, на чердак, там выхватывает из-под кучи рухляди 12,7-мм самозарядную снайперскую В-94, хорошая штука, бьет как одиночными выстрелами, так и очередями, в то же время сам стрелок остается вне зоны досягаемости огня противника.

Одним движением достав из-под старого мешка коробку с патронами, он упал перед окошком и осторожно выдвинул ствол.

Ингрид с пистолетом в руках присела возле меня, взъерошенная, как огромная кошка перед схваткой со стаей собак.

– Где они?

– Двигаются через двор, – сообщил я. – Неужели думают, что их не видно?..

– Действуют по инструкции, – шепнула она.

– Всегда?

– Лучше по инструкции, – ответила она торопливо, – которую вырабатывали специалисты, сами побывавшие в боях, чем позволить самодеятельность.

– Тихо, – велел я, – подходят к двери.

– Будут выбивать?

– Цепляют магнитную мину… Закрой глаза и зажми уши!

Она поспешно присела, наклонив голову и закрыла ладонями уши. Тут же раздался страшный грохот, ослепляющая вспышка ударила по глазам, но я тоже успел за долю секунду до этого зажмуриться, а когда сразу раскрыл глаза, там плавающие пятна, но мозг немедленно восстановил ясную и четкую картинку: дверь взорвана, на той стороне, как в замедленной съемке, разгибаются точно так же присевшие в ожидании взрыва светошумовой гранаты спецназовцы и начинают движение в эту сторону.

– Стреляй! – крикнул я Ингрид.

Далеко наверху прогремела длинная очередь из В-94. Ингрид одновременно трижды бабахнула в двигающихся в нашу сторону. Из троих спецназовцев один споткнулся и упал, двое открыли на ходу ответный огонь.

Пули с чудовищной силой начали крошить стены. Я только на миг представил, как такая саданет в мое незащищенное тело, и стало дурно. Это во времена Пушкина пробивали кожу и на два пальца погружались в тело, а дальше человек умирал уже от воспаления, которое лечить не умели, а сейчас пробьют насквозь, оставляя внутри кровавые ошметки.

Я торопливо отполз, крикнул Ингрид:

– Отходи! Я прикрою!

Так кричат спецназовцы при своих передвижениях, когда отступают по очереди: один бежит, а второй бешено стреляет, не давая противникам поднять головы.

Ингрид уверена, что я так и делаю, хотя мой метаболизм взвинтил меня до предела, сердце бухает сильно и часто, мозг постоянно просчитывает быстро меняющиеся комбинации, а руки крепко стиснули в ладонях рукоять пистолета.

В обойме всего двенадцать патронов, и хотя мое тело просто старая больная черепаха в сравнении с мозгом, но все равно могу двигаться почти вдвое быстрее Ингрид, а также этих ребят, точно и правильно выполняющих задание.

Я выстрелил четыре раза, четверо рухнули на пол. Мозг подсказал, что сейчас сюда обрушится такой шквал огня, что даже палец не высунуть, тут же ссекут пулями.

Пока отползал, не поднимая головы, сзади бабахал пистолет Ингрид, дура, совсем не экономит патроны. Наконец я забрался ногами вперед в гостиную, оставив в разрушенном холле четыре трупа.

Ингрид прокричала:

– Держись, помощь скоро придет!

– Добавь к перелету время на сборы, – крикнул я. – Слышишь, Грегор бьет часто, у него все на виду.

– Кроме тех, что уже в доме, – ответила она.

Я крикнул:

– Готовься, сейчас вырубят свет!

Ей не надо говорить, что темно будет только нам, а у них очки с ночным видением, сразу присела за диваном, чтобы не увидели даже со спецзрением.

Через мгновение свет разом погас. Я услышал топот, они ринулись молча, чтобы мы не начали стрелять на голоса. Я и не стал, а чуть приподнялся над спинкой дивана, дважды выстрелил в верхнюю часть призрачных силуэтов и снова присел, а двое из ворвавшихся дернулись и рухнули на пол.

Две автоматные очереди хлестнули в ответ, я прошептал скрючившейся Ингрид:

– Я проберусь в силовую, врублю свет снова. Стреляй сразу, как зажгутся люстры.

– А ты…

Но я уже не слушал, быстро-быстро, на пределе своих возможностей, проскользнул по узкому коридору в комнату с агрегатами, что распределяют не только свет, но и тепло, воду, быстро разобрался, что там и как, а когда двое побежали следом за мной, врубил свет всех люстр.

Яркий свет ударил им по глазам, мой пистолет уже наготове, я дважды нажал на скобу, не давая им даже шанса. Они рухнули, я выхватил у одного из рук автомат, сдернул с плеча сумку с гранатами, из кобуры выхватил пистолет, пусть будет в запасе.

В комнате часто бьет пистолет Ингрид, узнаю по интонации, у каждого оружия свой голос и свой тембр. За откосом двери справа и слева прячутся двое с автоматами, периодически высовывают руки и дают короткие очереди, не глядя, словно отвлекают мою напарницу, пока другие заходят сзади.