Англичанин приподнял забрало и кивнул де Бреку: дескать, ты и сам все понимаешь, враг мой. Жеребец скакнул – и одновременно с этим незнакомец в доспехах растворился во вспышке собственного портала…

В реальном мире барона встречали как победителя. Под радостное улюлюканье французов (и Темных, и Светлых), машущих ему шляпами и салютующих шпагами, де Бреку снял «щиты»; погасли радужные паутинки. После этого он подошел к стене, прислонился к ней спиной и сполз на пол. Вытянул ноги. Ослабил шнуровку камзола.

Пока коннетабль Дневного Дозора распекал своих подчиненных, Пресветлый Парижа отдал пару распоряжений по поводу магического восстановления галереи. Со стороны было забавно наблюдать за Светлыми магами, которым поручили разобраться с застывшим посреди коридора мраморным всадником, оставшимся без своего коня. Понятно, что поза его изменилась после того, как он соскочил с жеребца, поэтому один из озадаченных магов старался придумать, как снова согнуть каменные ноги в коленях. Второй же пытался использовать «подобие целого», заклинание, позволяющее из одной небольшой детали воссоздать вещь полностью. Мрамор – хороший материал, он прекрасно «помнил», какую форму имела вся статуя целиком, пока злоумышленник не похитил коня. Но за счет чего нарастить такое количество материала под всадником, маг себе явно не представлял.

Пресветлый меж тем подошел к де Бреку.

– Господин барон, Ночной Дозор в моем лице имеет честь выразить вам свою признательность за поддержку, оказанную в этом противостоянии. Остальные стычки закончились еще раньше, там даже не пришлось привлекать сильных магов. Но то, что произошло здесь!.. – Коннетабль широким жестом обвел ту часть галереи, пол которой был искромсан и усыпан мраморным и бронзовым крошевом. – Мне кажется, только ваше вмешательство помогло решить исход этой битвы.

Де Бреку внимательно выслушал речь коннетабля и безразлично кивнул, принимая сказанное.

– Все ли в порядке с Ришелье?

Барон прислушался к чему-то и снова кивнул.

– Вам известна причина, по которой было произведено это нападение?

Де Бреку приподнял брови:

– А разве это не очевидно? Англичане собирались расстроить свадьбу Генриетты и Карла.

– Это действительно так? – Коннетабль внимательно вглядывался в лицо-маску, не выражающую никаких эмоций. – Дело в свадьбе?

Барон пожал плечами:

– Вы можете убедиться в этом сами, допросив одного или двух, оставшихся в живых.

– В живых осталось гораздо больше… – начал было Пресветлый, но вампир его перебил.

– Остальных я заберу, – столь же пристально глядя в ответ, медленно проговорил он. – Вы сами изволите видеть – сил я потратил много, слишком много. Хотя исполнял не свои обязанности, а ваши. Мне, с вашего позволения, нужно восстановиться. Так что выбирайте того или тех, кто покажется вам наиболее разговорчивым, а другие… Будем считать, что другие пали в этом бою. Тем более что вы прекрасно понимаете: мне не составило бы труда действительно убить их.

Пресветлый нахмурился и несколько мгновений размышлял. Затем качнул головой:

– Что ж, пусть будет так. Думаю, Дневной Дозор также сочтет это справедливым. Услуга должна быть вознаграждена. Я подпишу бумагу, дарующую вам право на кровь этих Иных. Но все остальные англичане, дравшиеся в других помещениях, вам не принадлежат.

– Разумеется. И еще… – Де Бреку приподнялся и указал на одно из распростертых тел. – Этот юный виконт – самый обычный человек. Он попал сюда… не совсем случайно. И весьма достойно проявил себя в поединке. Однако мне не хотелось бы, чтобы среди вельмож его круга начали ходить истории о ламиях, вампирах и оживших скульптурах. Вам ведь это тоже не выгодно, верно, сударь? Приведите его в чувство и исправьте в памяти все, что он сегодня видел. Уничтожьте в его голове вообще все, что касается меня лично, – пусть он считает, что мы с ним никогда не встречались.

– Это мудрое предложение, месье де Бреку. Мы непременно так и поступим. Тем более что в других уголках Лувра сегодня также нашлось немало обычных людей, ставших свидетелями некоторых не совсем обычных схваток… Не беспокойтесь, их память будет исправлена, и память этого юноши – в первую очередь. Что-нибудь еще?

– О нет, Пресветлый! – изогнул уголки губ барон. – Вы и так были слишком добры ко мне.

Коннетабль, покосившись на едва заметное темное пятно, появившееся на стене рядом с де Бреку, отправился раздавать приказы.

– Беатрис, – тихонько позвал барон, – глупышка, он все равно тебя заметил. Это же Высший. Да и нет ничего предосудительного в том, что ты сюда пришла. Выходи.

Пятно заклубилось черным туманом, приобрело объем – и Беатрис, с растрепанными волосами, с кривящимися от пережитого испуга губами, рухнула на колени рядом с сидящим вампиром, обхватила руками, прижалась, припала щекой к груди.

– Никогда! – прошипела, изображая гнев. – Никогда больше не смей ходить куда бы то ни было один! Ясно?! У тебя есть мы – это мы должны были биться здесь вместо тебя!

– Ты знаешь, я и впрямь подумал сначала – жаль, что тут нет Лёлю. А потом даже обрадовался этому. Ведь ни он, ни ты, ни Малыш – вы бы не остановились за «щитами», верно? А это значит, что доблестные гвардейцы сейчас стаскивали бы вон в ту кучу и ваши тела.

– Тяжело пришлось? Тебе досталось, да?

– Ты и сама знаешь.

– Этьен… – прошептала и замолчала, потому что говорить больше ничего и не хотелось.

Он сам прервал паузу:

– Прости, дорогая, нам сейчас нельзя забывать о своих обязанностях. Надо проведать кардинала – он уже пришел в себя… и вовсю орудует в своем кабинете! Интересно! А с тобой мы поговорим после. И… нас ждет отличное угощение! Смесь крови Темных и Светлых английских магов – каково, а? Давненько мы подобного не пробовали, что скажешь?

Он поднялся на ноги и протянул руку, чтобы помочь подняться ей. Вдвоем, провожаемые взглядами дозорных, они добрались до приемной, а затем и до кабинета Ришелье.

Надрывая жилы, взмокнув, первый министр пытался сдвинуть с места массивное бюро. Собственное бюро. Под которым, разумеется, и находился тайник.

– Нет, ну ты посмотри на него! – с восторженным недоумением шепнул де Бреку. – Даже под моим воздействием он умудрился солгать про Шерпантье! Под моим, Беатрис! Он, конечно, не Иной. Но и простым человеком его назвать невозможно.

* * *

Двое сидели под звездами на перилах балкона – того самого балкона, где всего час назад Ришелье беседовал с де Бреку. Ветер с Сены легко вздувал подол платья красивой черноволосой девушки; средних лет мужчина с неживой кожей лица сыто щурился, глядя на редкие огни спящего города.