Полина спешно умылась, оделась, готовясь отвезти Ленку на вокзал, но когда вышла из ванной, подруга уже стояла в дверях.

– Подожди меня, – попросила Полина.

– Нет, не беспокойся, – отмахнулась Ленка. – Я сама доберусь.

– Зачем? Я отвезу тебя!

– Сказала же, не нужно. Я сама.

И, спешно поцеловав Полину, взяла свои тяжелые сумки.

– Ленка, ну куда ты их потащила? Мы же договорились. Тебе не нужно продавать эти вещи, я же дала тебе деньги!

Но подруга, ничего не ответив, вышла и захлопнула за собой дверь.

Приезд подруги не давал ей покоя, и, чтобы заглушить тоску, поселившуюся в сердце, Полина отправилась на вечеринку. Ресторан на 30-м этаже московской высотки был закрыт на спецобслуживание, среди гостей были сплошь медийные персоны и влиятельные бизнесмены, строчки списков Форбс, и Полина, зайдя в зал, окунулась в ту наэлектризованную, искрящую атмосферу, когда в одном помещении собирается множество красивых женщин, соревнующихся между собой в нарядах, и множество мужчин, хвалящихся друг перед другом успехами в делах.

Среди гостей она увидела своего брюнета, который, приобняв какую-то молоденькую длинноногую красотку, стоял в компании друзей. Мельком взглянув на его спутницу, Полина покачала головой: с развитием пластической хирургии молодые женщины, неизменно увивающиеся вокруг богатых мужчин, становились неотличимо похожи друг на друга, словно двойняшки. Увы, к этому неизменно приводил стандартный перечень косметических операций, которым подвергали себя эти женщины. Подтянутые скулы, припухлые от гиалурона губы, правильный носик, у всех одинаковый, форма бровей, накладные ресницы и волосы, неотличимые от настоящих, силиконовая грудь – вот он стандартный набор стандартной красавицы. Глядя на одинаковых женщин, оставалось только удивляться, как мужчины умудряются узнавать своих любовниц, не путая их с другими. Или все же они их путают?

Полина взглянула на себя в зеркало, поправив прическу, и поблагодарила природу за то, что подарила ей внешность, которая выделяла ее в толпе, словно цветную картинку на черно-белой фотографии. Однажды какой-то косметолог, на прием к которому она зашла по совету подружки, известной телеведущей, посоветовал ей довести до совершенства то, что подарено природой:

– У вас все прекрасно. Но если мы слегка уменьшим носик, чуть-чуть подправим губки, закачаем немного гиалурона под глаза и изменим форму скул, будет просто идеально.

Но Полина засмеялась:

– Хорошо, что Мэрилин Монро не довелось сидеть в этом кресле. Представляю, сколько пластических операций вы бы ей прописали.

– А вы зря смеетесь, времена меняются, и стандарты красоты тоже. Современные женщины стремятся к идеалу.

– Знаете, доктор, помяните мое слово: пройдет немного времени, и ваши «идеальные» пациентки будут возвращаться к вам, чтобы слегка увеличить носик, уменьшить губки, переделать скулы и превратить лицо, похожее на картинку глянцевого журнала, в лицо живой женщины.

– О, да вы в будущее умеете заглядывать? съязвил косметолог, обидевшись.

– Для этого не нужно быть провидицей, – ввернула ему Полина. – Просто то, что вы называете неидеальностями, на самом деле – женские особенности. Знаете, чем вы занимаетесь? Вы выковыриваете из женщин их «изюминки».

Насчитав в ресторане как минимум семь девушек, неотличимых от спутницы брюнета, Полина, улыбнувшись, в который разубедилась в своей правоте. Косметология и пластическая хирургия – это великая помощь женщине в ее битве со временем. Но безумная гонка за стандартом красоты – это великая беда. Разве стандарт может быть красивым?

Хотя вечеринка была закрытой, без журналистов и фотографов, но вездесущая репортерша светской хроники Женя Курицына сумела попасть в ресторан. Она бродила между гостями, прищурив глаз, и с профессиональным интересом прислушивалась к разговорам, собирая сплетни и слухи, которые можно будет опубликовать в журнале.

– А я думала, журналистов сюда не пускают, подкравшись к ней, шепнула Полина на ухо.

Девушка вздрогнула и почему-то схватилась за шею, прикрыв ладонью жемчужное колье, которое Полина когда-то подарила ей.

– Вы меня сдадите охране? – спросила Курицына.

– Конечно нет! – всплеснула руками Полина.

– А как насчет эксклюзивчика? – нахально, с вызовом задала журналистка свой излюбленный вопрос.

«Эх, провинциалочка ты моя, – улыбнулась про себя Полина, – и другой тебе не стать».

– «Эксклюзивчик» – вряд ли, – ответила она, иронично сделав ударение на слове «эксклюзивчик», – а вот если заскучаешь, можем поговорить.

– Ой, опять о любви, бла-бла-бла, о счастье, бла-бла-бла… – скривилась Курицына. – Мне не до этого, работать нужно.

Полина, запрокинув голову, расхохоталась и, оставив журналистку, направилась к друзьям. У стола с фруктами она встретила приятеля-продюсера в компании жены банкира и толстого чиновника, который на этот раз был без своей стервозной жены.

– Он разводится, – шепнула ей жена банкира на ухо.

Полина вспомнила свой разговор с чиновником и удивилась, насколько круто может измениться жизнь человека после одной беседы. И сколько же людей живет в потемках, не понимая, что их судьба в их собственных руках, и все потому, что рядом нет человека, который произнесет единственно правильные и очень нужные слова.

– Знаете, я хочу спеть, – внезапно сказала Полина.

Вокруг шумно поддержали ее.

– Давно я не пела караоке, – засмеялась певица и попросила принести ей микрофон и пульт.

Она нашла в списке композиций несколько своих, выбрав «Мои мысли истощены…». Забавно было петь караоке собственную песню, но что поделать, из музыкантов в ресторане сегодня были только скрипачи и виолончелисты.

Гости зааплодировали, попросив спеть еще, но Полина отказалась. Достаточно было одной песни, которая, как ей показалось, была нужна сейчас очень многим из тех, кто был в зале. Ведь что такое песня, как не важный, доверительный разговор о главном, в котором певица делится своими мыслями и чувствами, а слушатели, выступающие в роли собеседников, примеряют эти чувства на себя. Ее песни, как камертон, настраивали их мысли и чувства на нужный лад.