- Редко звонишь, Чибисов, - знакомым медовым голоском пропела в трубку Анка. - Что-то случилось?

- Пашка приехал, повидаться надо, - сразу брякнул Саня.

- Ну, все понятно, - мгновенно среагировала Анка. Она даже не удивилась! - Кутузов в войсках, значит, дело намечается.

- Но учти, времени у нас мало, - серьезно сказал Саня. - Шутки шутить некогда.

- Ой-ой, какие мы серьезные, - Анка так сразу не сдавалась. Любила девчонка поязвить. - Ну ладно, приходите. Так и быть, выйду.

- Через десять минут мы у твоего подъезда, - сказал Саня и положил трубку.

Анка жила совсем рядом, на Большой Дмитровке. А Санин дом стоял на самом углу Малой Дмитровки, так что десяти минут им с Пашкой вполне должно было хватить.

Всю дорогу Пашка вздыхал, почесывал то переносицу, то подбородок. Видно было, что он нервничает.

- Что с тобой? Волнуешься? - спросил Саня.

- Заволнуешься тут! Начнет сейчас из себя важную птицу корчить... Она же ждет не дождется, что мы её уговаривать станем, с протянутой рукой придем! Подкалывать меня начнет... А у меня ни сил нет огрызаться, ни времени.

- Ошибаешься ты, Пашка! Отстал от жизни! - воскликнул Саня. - Ты говоришь про ту Анку, которая была год назад. А сейчас она такая стала... Он сделал какой-то неопределенный жест рукой. - В общем, хорошая девчонка. Да и раньше, вспомни, сколько бы она ни шутила и ни кривлялась, дело свое делала на все сто. Даже лучше нас.

Пашка с удивлением посмотрел на друга. Надо же, никогда раньше не слышал он от Сани таких речей в Анкину защиту!

Он ещё больше удивился, когда увидел Анку. Во-первых, вместо тоненького "мышиного хвостика", придававшего её облику особенное ехидство, она сделала красивую прическу с ассиметричной челкой и наконец стала выглядеть на свои тринадцать лет. Даже, может, на четырнадцать. А во-вторых... Во-вторых, Анка начала разговор вполне серьезным тоном, чего никогда не бывало прежде.

- Привет, - коротко бросила она. - Если, как вы утверждаете, у вас мало времени, значит, утаивать что-нибудь нет смысла. Чтобы не навредить делу. Не так ли?

- От тебя утаишь... - пробормотал Пашка себе под нос.

Но Анка его услышала.

- Между прочим, именно это вы всегда и пытались сделать. Я, как дура, с самого начала вам помогала, а подробности узнавала только в самом конце. Неужели все мальчишки считают ниже своего достоинства сказать женщине всю правду?

- Это все девчонки, - парировал Пашка, - такие, что скорее поверят в какую-нибудь лапшу, чем в правду.

- В какую ещё лапшу? - переспросила Анка.

- Которую на уши вешают. Лично я сейчас не берусь рассказывать всю нашу историю. Потому что не поверишь, и все тут. Пусть лучше Чибис. Он же, по-твоему, честный, не то что некоторые...

Пашка обиженно отошел в сторонку. По правде сказать, он немного схитрил, решив: пусть Чибис отдувается. Не так-то просто в двух словах рассказать их историю. К тому же она уже изрядно поднадоела Пашке. Конечно, в прошлой её части. Продолжение этой истории ему надоесть не могло. Оно было неизвестно, таинственно, а потому увлекательно.

До Пашки долетели обрывки Саниных фраз: "Пашка молодец... Я боялся, а Пашка..." Он почувствовал, что краснеет от удовольствия.

"Вот что значит слава, вот что значит признание!" - думал он. Пусть Анка слушает, пусть! Чтобы прекратила глупую привычку держать его за объект для язвительных подколок! На душе у него стало так спокойно и приятно, так легко, что даже показалось: достаточно небольшого усилия, и он взлетит в воздух, как это не раз бывало с ним во сне.

Но полетать Пашке не удалось. Анка мгновенно вернула его в реальную жизнь:

- И ты, Солдаткин, надеешься, что этот ваш студент ходит себе на занятия, как ни в чем не бывало?..

- А куда же он ходит? Где же нам его ещё искать? - удивился Пашка.

- Пока не знаю. Поищем. - Анка произнесла это так спокойно, как будто речь шла о какой-нибудь оторванной пуговице или потерянном кошельке с тремя рублями. - Удивляюсь я, мальчики, вашей наивности! Человек спасается из плена, чудом бежит, и вы думаете, он после этого полностью возвращается к прежнему образу жизни?

- По-твоему, у нас вообще нет шансов его найти? - пробурчал недовольный Пашка.

"Тоже мне, - подумал он, - устроила тут показательные выступления для начинающих сыщиков! А самой сейчас покажи лягушку - заверещит на весь двор".

Но, к счастью, лягушки у Пашки под рукой не оказалось.

- Шанс есть всегда, - по-прежнему невозмутимо сказала Анка. - Разница лишь в том, насколько он высок. Бывает один из двух, то есть пятьдесят на пятьдесят, а бывает один из миллиона.

- Ладно, кончай свою лекцию, - оборвал её Пашка. - Говорят же тебе человеческим языком: нет времени!

- Тогда поехали, - спокойно бросила Анка и направилась к арке, ведущей из двора на улицу.

Ребятам ничего не оставалось, как поспешить за ней.

- Студент химфака по имени Арсений... - задумчиво бормотала Анка, стоя на ползущем вниз эскалаторе станции "Пушкинская". - Вот и все сведения. Ни курса, ни фамилии. Ну что ж, надо пользоваться тем, что есть.

- Ты можешь сказать, что собираешься делать? - грозно спросил Пашка. А то ведешь себя так, будто нас тут вообще нету!

- У меня секретов нет, слушайте, детишки! - продекламировала Анка и снова перешла на серьезный тон: - Вам на этом химфаке делать абсолютно нечего.

- Как это? - в один голос воскликнули ребята.

- Во избежание случайной встречи с вашим знакомым. Я одна туда пойду, все о нем узнаю, вернусь и вам расскажу.

Пашка хмыкнул:

- Да как ты его узнаешь?

- Надо внимательно слушать, - Анка прищурилась. - Я сказала: не его узнаю, а о нем.

- А если там этих Арсениев пруд пруди? - поинтересовался Саня. - По два в каждой группе. О каком же ты будешь узнавать?

Анка задумалась:

- Да, это ценное замечание. Как раз об этом я и не подумала. Ну что ж, составляйте словесный портрет.

В поезде ребята молчали - не орать же на весь вагон - и обдумывали Анкино задание. А выйдя на станции "Университет", смущенно переглянулись.

- Вот черт, - сказал Пашка, - никогда не думал, что так трудно описать внешность!

- И я ничего особенного вспомнить не могу, - согласился Саня. Обычный парень...

- Думайте, думайте, пока ещё есть время, - снисходительно разрешила Анка.

Они погуляли по огромному университетскому скверу, вышли на смотровую площадку Воробьевых гор. Вид был такой, что захватывало дух. Вся Москва лежала перед ними, сияя в солнечных лучах и золоте осенних деревьев.