– Как его звали?

– Эмиль Уамуно, я никогда не забуду это имя. Я отвез пробу крови в лабораторию и позвонил лаборанту. Он спал и не хотел вставать. Но я заорал на него: «Нет, ты просто обязан прийти!» И ему пришлось тащиться туда посреди ночи. Мы протестировали образец – это была Эбола.

Доктор Саванне внимательно посмотрел на меня.

– Я позвонил министру и все рассказал. Я знал, что это важная информация. А он ответил, что они обо всем позаботятся. Так он сказал.

– Как вы думаете, каким образом заразился этот мальчик?

– Семья съела летучую мышь, они поджарили ее на костре. Наверное, зараза исходила от нее.

– А что случилось с отцом?

– Удивительно, но он не был инфицирован. Четырехлетняя сестра мальчика Филомена тоже заразилась, но первые симптомы появились лишь спустя неделю. С ней я не встречался. Мать с бабушкой также умерли. Скончались все, кроме отца. Это ужасно.

Пока доктор Саванне делился со мной этой историей, до меня начало медленно доходить, что за рассказ я слушаю. Как раз незадолго до этого я прочитал, что эпидемия Эболы, судя по всему, началась в Гвинее еще в декабре 2013 года, но была признана официальными властями только в марте 2014 года. Слишком поздно. Первые попытки взять вспышку под контроль выглядели вполне успешными. Однако в начале 2014 года лихорадка проникла за пределы страны и перекинулась на Либерию (первые случаи заражения пришлись здесь на последние числа марта) и Сьерра-Леоне. Первый случай там диагностировали в мае, но последующий анализ проб крови показал, что вирус проник на территорию этого государства еще в феврале. Результаты современного секвенирования 1600 вирусных геномов, проанализированных во время данной вспышки, вполне соответствуют эпидемиологическому описанию источника эпидемии. Вполне возможно, все действительно началось с заражения гвинейского мальчика из Гекеду. Определенный штамм циркулировал в его окрестностях и соседних областях вокруг городов Масента и Кисидугу вплоть до конца февраля 2014 года, а затем распространился шире.

Можно заметить, что этот конкретный эболавирус генетически близкородственен штамму Макона из Центральной Африки. За последние 15 лет он вполне мог каким-то образом распространиться на районы Западной Африки. Его переносчиками действительно могут являться летучие мыши, которых прогнали из их естественного ареала обитания. И вот, передо мной сидит человек и рассказывает мне о первом случае заражения тем самым вирусом Эбола! О «нулевом пациенте»! «Как мне повезло встретиться с доктором Саванне в отеле „Саванна”!» – подумал я. Я приосанился и посмотрел в глаза пожилому врачу.

– Хм… вы не помните, какого числа это произошло? – наконец осмелился я спросить.

– 6 декабря 2013 года. Там все было в крови…

Названная дата прекрасно стыковалась с последними эпидемиологическими данными. Я поднялся, крепко пожал руку доктору из Гвинеи, заверил его в том, что он сделал все, что мог, и признался, что я впечатлен тем, насколько безошибочно он определил болезнь, никогда не сталкиваясь с ней прежде. Кроме того, я сказал, что могу представить себе, насколько глубоко потряс его этот эпизод с мальчиком, да и все, чем обернулась вспышка Эболы для его страны. Он только посмотрел мне в глаза и произнес:

– В Гвинее вам будут всегда рады.

Затем мы вместе вошли в зал, где проводился семинар и с гулом вращались лопасти вентиляторов – они хоть немного охлаждали помещение.

Позже я стал размышлять о том, можно ли было избежать распространения вируса. Заражение родственников мальчика, скорее всего, было неизбежно. Отец поступил жестоко, но абсолютно правильно: запер сына в изолированном помещении, чтобы не дать болезни распространиться. И, несмотря на это, инфекция все же рассеялась по довольно большой территории, карта ее распространения подробно исследована и задокументирована. Однако с момента идентификации заболевания до реакции международного сообщества прошло слишком много времени. Сдержать распространение болезни проще всего в самом начале, когда еще не так много случаев заражения. Но в этот раз время было упущено. Поначалу никто даже не подумал об эболавирусе, потому что в Западной Африке его никогда не было. Между тем, доктор Саванне утверждает, что он сразу идентифицировал патоген и доложил о нем министру здравоохранения Гвинеи. Где же тут слабое звено?

Другие исследователи пытались разобраться, откуда взялся этот эболавирус. Они выяснили, что крупные плодоядные летучие мыши, возможно, являются его естественными хозяевами. В кронах деревьев их экскременты попадают на фрукты, затем плоды зреют и падают на землю, где их подъедают небольшие антилопы и обезьяны, которые заражаются и умирают. Люди находят в лесу мертвых животных, подбирают тушки и употребляют их в пищу или продают на местном рынке. Инфицирование Эмиля Уамуно именно так и произошло – в результате употребления в пищу зараженного мяса мертвой летучей мыши. С этого и началась гигантская вспышка Эболы в Западной Африке в 2014 году.

Но что делают эти дикие животные, носители вируса, в Западной Африке в непосредственной близости от крупных городов, удалившись на немалое расстояние от своей привычной среды обитания? Ведь они традиционно проживали в джунглях Центральной Африки. Дело в том, что их естественная среда обитания все больше нарушается вторжением человека, который проникает все дальше в джунгли и вырубает тропические леса под кофейные плантации, строительство дорог и городов, тем самым изгоняя животных с насиженных мест и заставляя их искать себе новое пристанище. Огромные колонии летучих мышей все чаще и чаще сталкиваются с человеком в абсолютно неестественных условиях. Именно этим объясняются более частые вспышки Эболы, начиная с 2000 года, и кульминационная эпидемия, охватившая в 2014 году западноафриканские города.

Одним из наиболее знаменательных позитивных событий, сопутствующих эпидемии, была разработка вакцины со 100-процентной эффективностью за рекордный срок – девять месяцев. Обычно создание подобных препаратов растягивается не менее чем на десятилетие и стоит не меньше 100 миллионов долларов. Однако на этот раз производство было профинансировано на пожертвования компании «Мерк», а дорогостоящие испытания оплачены и проведены большим количеством организаций. К процессу был подключен Глобальный альянс по вакцинам и иммунизации (GAVI), крупные фонды, как, например, «Уэлком Траст», британское Министерство международного развития, Фонд по борьбе с катастрофами (при ВОЗ), Врачи без границ, ЮНИСЕФ и многие другие международные частные и общественные организации и фонды: Красный Крест, Африканские и Американские центры по контролю и профилактике заболеваний, Всемирная продовольственная программа, Центр по борьбе с чрезвычайными ситуациями при Всемирной продовольственной и сельскохозяйственной организации, Здоровье животных, Всемирный банк, Глобальная сеть предупреждения о вспышках болезней и ответных действий. И, конечно, для осуществления этого проекта понадобились четко скоординированные действия властей и помощь добровольцев из охваченных эпидемией африканских стран.