— Не хотите ли вы сказать, что это она застрелила родителейСелии? — спросил Десмонд.

— Ни в коем случае, Я думаю, что произошло вот что: Доротеяубила свою сестру Маргариту. Я думаю, что они гуляли по тропинке, которая идетвдоль обрыва, и Долли спихнула Молли в обрыв. Она ненавидела ее, хотя вкакой-то мере скрывала это. Она завидовала тому, что сестра здорова исчастлива. И у нее уже давно была патологическая идея: убить ее. Есть человек,который может подтвердить мою версию, или, как выразилась миссис Оливер,«диагноз». Не так ли, Зили?

— Да! — медленно проговорила мадемуазель Мохор. — В этовремя я находилась у них. Рейвенскрофты очень заботились о Доротее. И этонесмотря на то, что она пыталась причинить вред их сыну Эдварду, которого всвязи с этим пришлось отправить в школу. А мы с Селией уехали в Швейцарию, гдея поместила ее в пансионат, а потом вернулась обратно. В это время в доме,кроме генерала, сестер и меня, никого не было. И в общем было довольноспокойно. Но однажды то, чего опасался генерал, все же произошло. Сестры ушли напрогулку, а с нее Долли вернулась одна, ужасно возбужденная. Она вошла в дом исела за чайный столик. И тут генерал обратил внимание на то, что рука у нееиспачкана кровью. Он спросил: что случилось? «Ничего особенного, — ответилаДолли, — Я наткнулась на розовый куст». Но там не было ни одного розовогокуста. Генерал почувствовал неладное и быстро вышел из дома, я пошла за ним. Онсказал мне: «Боюсь, что-то случилось с Молли». Мы нашли ее на дне обрыва. Онаочень сильно разбилась, потеряла много крови, но была еще жива. В первый миг мырастерялись, не зная, что делать. Нужно было немедленно звать врача, но ни одиниз нас не успел сделать шага, как она, прижавшись к стоявшему перед ней мужу,тяжело дыша, сказала: «Да, это сделала Долли. Но она не понимала, что делает.Пойми, Алистер. Я умоляю тебя, ты не должен допустить, чтобы она пострадала. Унее приступ безумия. Она не нарочно.

Обещай мне, Алистер, спасти ее. Я умираю, я не дождусьврача, силы мои на исходе… Обещай мне, Алистер, что ты спасешь ее. Не позволяйполиции арестовать ее. Я не хочу, чтобы ее судили за то, что она убила меня.Спрячь куда-нибудь меня, чтобы меня не нашли. Я умоляю тебя. Я прошу тебя,тебя, которого я любила больше всего на сеете! Если б я могла жить для тебя, ябы жила, но я знаю, что умру. Обещай выполнить мою просьбу, и ты, Зили, тоже.Вы оба любите меня и всегда были добры ко мне. Вы должны спасти Долли!..»

— И что вы сделали потом? — спросил Пуаро.

— Она смолкла, а минут через десять ее сердце пересталобиться. Вместе с генералом мы перенесли ее тело в укромное место и укрыли ееветками. Генерал, как в бреду, все время повторял: «Я должен выполнить еепросьбу…»

Когда мы вернулись, то застали Долли в странном состоянии, ябы назвала это смесью страха и радости. Она сказала: «Я-то ведь знаю, что вМолли сидел дьявол. Она отняла тебя, Алистер, у меня! Я должна была разделатьсяс ней! Но я боюсь! Я боюсь, что меня посадят в тюрьму! А я ведь не убийца, япросто выполнила свой долг! А может быть, обойдется и все подумают, что онасама свалилась в овраг!»

— Какой ужас! — пробормотал Десмонд.

— Кошмар! — кивнула Селия. — Но все-таки лучше знать правду,чем жить в неведении… Мама была такая чудесная, и я понимаю, почему отецпредпочел ее тете. Но что же было дальше?

— Сначала мы думали похоронить Молли так, чтобы никто ненашел ее могилу, и создать легенду, что она утонула. Но потом мы вспомнили, чтоДолли лунатик и часто ночью бродит в окрестностях дома, и решили сказать людям,что погибла не Молли, а Долли, что это Она упала с обрыва. Это было ужасно, ноиного выхода не было. Несколько дней мы с Долли скрывались в пустом коттедже, агенерал всем говорил, что у Молли, после того как она узнала о гибели сестры,нервное потрясение и она находится в больнице. Потом мы с Долли вернулисьдомой, но она теперь была в облике Молли, одетая в ее платье. На голове у неебыл парик. Все знали, что Долли никогда не носила парики, а Молли, напротив,любила их.. Я заказала парик с кудрями, который очень менял внешность. Они ведьбыли похожи. А служанка была близорука. Правда, Долли вела себя совсем не так,как Молли, но мы объяснили это шоком после смерти сестры.

— Но как она могла справиться с этой ролью? — спросилаСелия. — Это ведь очень трудно!

— Напротив! — ответила Зили. — Ей нравилось это, ведь онасчитала, что получила Алистера.

— А как же он мог все это выносить?

Зили вздохнула:

— Он велел мне вернуться в Швейцарию и рассказа о своихнамерениях. Он сказал: «Я обещал Молли не выдавать ее сестру полиции, обещал,что никто не узнает, что она убийца, и что дети не должны знать, что их теткаубийца. Я выполнил ее просьбу. Но жизнь для нее бессмысленна. Более того, Доллиопасна и может натворить еще много бед. Мне жаль ее. Тем не менее я лишу еежизни и заплачу за это своей собственной. Вы уедете, мы с Долли, котораяизображает мою жену, останемся, а потом произойдет другая трагедия». По правдеговоря, я не сразу поняла, что он имел в виду, и спросила: «Еще один несчастныйслучай?» — «Нет, — ответил генерал. — Это будет двойное самоубийство. Причинуего никто никогда не узнает, пусть люди считают, что Молли была больна раком иэто было причиной. А в общем, пусть придумывают другие версии. Долли должнаумереть… Я застрелю ее, а потом застрелюсь сам. На револьвере останутсяотпечатки наших пальцев. Долли недавно держала его в руках. Я по-прежнему люблюМолли больше жизни. И люблю Долли, потому что она несчастна, ей не повезло ссамого ее рождения. Помни это, Зили».

Зили поднялась со скамьи и подошла к Селии:

— Теперь ты знаешь правду, девочка! Хотя я дала слово твоемуотцу, что никогда ее не скажу. Но месье Пуаро убедил меня поступить по-другому.

— Боже мой, какой же ужас вы пережили! — сказала Селия. —Наверное, по-своему вы были правы, что молчали! Вы дали слово! Но если б вызнали, Зили, какой же груз теперь свалился с меня!

— Да! — задумчиво проговорил Десмонд. — Хорошо, что мы наконецузнали правду, хотя правда эта очень страшная. Я никак не могу винить отцаСелии за то, что он сделал. Ведь Долли могла натворить много бед и убить ещекого-нибудь… Он был очень мужественный человек.

— Она была страшная женщина, — заметила Селия. — В детстве яочень ее боялась, не знаю почему, но очень боялась. Не представляю, как у отцахватило сил, чтобы сделать то, что он сделал. Я, пожалуй, горжусь им. На могилеродителей написано: «Умирая, они были неразлучны». Я теперь понимаю, что этоозначает то, что они всегда были вместе. А моя тетя была ужасным человеком.Хотя винить ее нельзя. Это ее беда. Я знаю, например, если человек заболелчумой, жители деревни не позволяли ему выходить из дома — он мог заразить всехостальных. В этом есть что-то общее. И я испытываю к тете жалость…