Выходит, даже Криспиан чувствовал себя в присутствии Матери Некромантов как нерадивый ученик!

— Я могу попробовать, — подняла руку Карина. — Пока кто-то сходит за сундуком и…

Она прикрыла глаза и сказала совсем тихо:

— И Бякой.

Чудовище, хоть и мирное, все же пугало ее. Особенно теперь, когда рядом не было Паутинки.

— И как ты их призовешь? — спросила Юлианна.

Карина застенчиво пожала плечами.

— Я просто их попрошу прийти, — сказала она. — Слышала, что призраки чувствуют связь с теми, кто видит их и умеет с ними общаться.

Мать Некромантов посмотрела на Карину с интересом, и девочке почему-то очень захотелось заслужить ее одобрение. У Карины тоже была такая вот строгая мама! Только причесанная.

— А я могу первее призвать девочек-призраков, — сказала Эсми. — Пусть я и не совсем их придумала, а они, оказывается, пришли из страны мертвых — но все же они частично мои призраки. Это я придумала, что Полина играет на флейте и вся такая загадочная. Я придумала, что чудовища идут на ее музыку, а Бяка помогает девочкам затолкать их в сундук! И я придумала сам сундук.

— Многие писатели считают, что они придумывают из ниоткуда. Но из ниоткуда не берется что-то, потому что на самом деле там ничего нет, — сказала Мать Некромантов. — И барышня Эсмиральда тоже не взяла все это ниоткуда. Другое дело, что не каждый может дотянуться до того, чего другие не видят, и в этом талант многих творческих людей… Но вы можете попробовать обе и вместе. Ведь вас же наверняка учат работать в команде?

В команде? Карина посмотрела на Эсми. Да, конечно, их учат. И с Эсми ей уже приходилось не то что работать, а воевать против чудовищ! Но все таки Эсмиральдочка была довольно-таки неприятная для Карины девочка, и потому работать с нею в паре не очень-то хотелось!

Но взрослые, и Юлианна с Шарлоттой, и Джемма, и Теренций смотрели сейчас на Эсми и Карину с ожиданием.

— Пожалуй, схожу за сундуком, — нарушил напряженную тишину господин Тиольф и поспешил из аудитории прочь.

Карина повернулась к Эсми.

— Давай попробуем, Эсмиральдочка. У тебя какие мысли были на этот счет? Написать, что Полина и Мира пришли?

Но Эсми покачала головой.

— Нет, я хотела их позвать, просто позвать! — и громко воскликнула. — Полиночка! Мирочка! Придите, придите!

Карина слегка шмыгнула носиком (не забыв прикрыть его веером). Нет, бесполезно кричать.

— Представь их, — предложила она, — а я попробую позвать. Давай. Представь, будто ты про них сейчас будешь писать.

Эсми закатила глазки, но все же смирилась и кивнула.

— Я представила, — сказала она почти с угрозой.

Карина подумала: наверно, Полина и Мира хотели бы уже поскорее освободиться. И раз уж тут сама Мать Некромантов, и Теренций, которому девочки- призраки вполне доверяют, и другие добрые и хорошие учителя (она только в господине Тиольфе не была уверена, но ведь и он вроде не был злым!)… раз уж тут те, кто может помочь, то почему бы девочкам не появиться?

И вновь ощутила легчайший сквозняк.

Ах нет, это в аудиторию вернулся Тиольф. Он тащил за собой тележку на маленьких колесиках, а на тележке был сундук. Следом медленно и почти грациозно ступал Бяка.

«Ну вот и Бяка даже тут! Полина, Мира, появитесь, пожалуйста! Мы хотим вам помочь!»

Свет, лившийся в окна, вдруг слегка померк. Карина подумала: почему в парке или сквере она не обращала внимания, есть ли там сквозняк или не становится ли темнее? А может, этого и не было тогда?

Но не успела как следует поразмыслить! Потому что девочки-призраки появились рядом.

Они стояли, такие полупрозрачные и слегка серые, и, кажется, их снова видели не все. По крайней мере, Эсми и Джемма не видели! И Шарлотта с Юлианной. И, кажется, госпожа Маркура и господин Айвори тоже.

— Они здесь, — сказала Мать Некромантов.

И улыбнулась как-то по-особенному нежно и печально.

Теренций и не думал магичить, но ему сделалось настолько грустно, что даже защипало в носу. Он сделал вид, что чихает, чтобы не выглядеть совсем уж глупо! Был бы у него кто-нибудь, чтобы поддержать, какой-нибудь фамильяр, что ли! Ну или хотя бы друг Эш, на крайний случай — просто подбодрить шуточкой, пусть даже глупой…

Полина и Мира посмотрели на Теренция так, что стало ясно: они все еще почему-то на него обижены. Впрочем, Мира очень быстро отправилась общаться со своим чудовищем Бякой.

Госпожа Маркура посмотрела по сторонам, и Теренций вспомнил: призраков умерших девочек видят не все. Но мама тоже это уже поняла, и потому сотворила магию Слова, подкрепив ее изящным жестом магии Длани. Даже немножко завидно: у нее некромантия не вызывала приступа уныния или желания разреветься.

И даже обычное утешение «ничего, зато я особенный» Теренцию не слишком-то помогло. Ему еще сильнее хотелось забиться в темный угол и там погрустить вволю. Странно! Почему?

Но тут Карина подошла к нему поближе и сказала:

— Теренций… тебе не кажется, что тут еще один? Еще один дух!

Мальчик обвел глазами аудиторию. Две девочки-призрака да душа их бабушки в склянке, вот и все. Неужели еще один беглец где-то скрывается? Но почему Мать Некромантов тогда его не видит? Да и потом, разве в Темную школу сквозь все слои защиты может проникнуть какой-то враждебный дух? Нет уж, папа — Первый Некромант! — не мог допустить, чтобы сквозь его защиту в школу проникло что-то злое.

Даже если оно будет стараться проникнуть в теле другого человека.

Есть, правда одно условие: это что-то злое может войти, если его кто-то впустит.

Теренций нервно сглотнул.

— Нет, — сказала вдруг мама. — Здесь нет других духов. Вы чувствительны к потустороннему, барышня Карина, но вы не некромант, а медиум. И к тому же совсем неопытный.

— У нас в роду нет медиумов и некромантов, мы зельевары, целители и маги красоты, — запинаясь, сказала Карина.

Теренций слегка улыбнулся. Кажется, девочку пугала перспектива такой карьеры. Конечно, она ведь пуглива, и общаться с потусторонним миром ей наверняка не хочется, страшно и неприятно.

— Мам, я тоже чувствую… что-то, — сказал он. — Что-то странное.

— Да, что-то есть, — ответила Мать Некромантов. — Можно открыть сундук?

Бяка слегка ощерился на господина Тиольфа, и Теренций решил сделать это вместо учителя. К нему Бяка уже немного привык, да и потом, кажется, чудовище куда терпимее относилась к подросткам и детям, чем ко взрослым.

— А когда мы сможем поговорить с бабулей? — спросила Полина.