А чего я мог ожидать? Что Меррик откажет мне в просьбе? Темне менее я никак не предполагал, что она отреагирует так быстро. Конечно, онаполучит предметы, за которыми поехала, – в этом я не сомневался. АвторитетМеррик в Таламаске был велик и обеспечивал ей постоянный доступ к тайнымхранилищам.

Мне пришла мысль попытаться позвонить ей в Оук-Хейвен исказать, что мы должны чуть подробнее обсудить дело. Но я не мог рисковать.

Хотя агентов Таламаски в Оук-Хейвен насчитывалось немного,но все они были по-разному одарены. Телефон для них не был просто лишь обычнымсредством связи, и я не мог допустить, чтобы кто-то уловил нечто «странное» вголосе, звучащем на другом конце провода.

Я оставил все, как есть, и отправился в нашу квартиру наРю-Рояль.

Стоило мне свернуть на подъездную аллею, как что-то мягкоепрошмыгнуло мимо, коснувшись моей ноги. Я остановился и пошарил взглядом втемноте, пока не разглядел очертания еще одного огромного черного кота –наверняка уже другого. Я не мог представить, чтобы тот котяра, которого я виделпрошлой ночью, проследовал за нами до самого дома без всякой приманки.

Кот скрылся на заднем дворе и пропал, когда я дошел дожелезной лестницы. Все это мне не понравилось. И кот тоже. Совершенно непонравился. Я задержался в саду: прошел к фонтану, чашу которого недавноочистили, и провел несколько минут, глазея на плавающих в прозрачной водезолотых рыбок и на лица совершенно заросших лишайником каменных херувимов,высоко державших над собой раковины, а затем оглядел клумбы, тянувшиеся вдолькирпичных стен.

За чистотой двора следили, хотя не очень тщательно:подметали каменные дорожки, но позволяли растительности буйно разрастаться.Вероятно, Лестата это вполне устраивало, если он вообще на что-то обращал внимание.А Луи просто обожал этот двор.

Едва я поставил ногу на первую ступеньку лестницы, как вновьувидел кота – огромное черное чудище. Нет, не нравятся мне коты, запрыгивающиена высокие стены.

В голове роились мысли. Предстоящая сделка с Меррикпорождала все усиливающуюся тревогу, дурные предчувствия камнем ложились насердце. Ведь за все приходится платить. Внезапный отъезд Меррик в Лондон вдругпоказался пугающе подозрительным. Неужели моя просьба показалась ей настолькосерьезной, что ради нее она бросила все остальные дела?

Следовало ли мне рассказать Луи о ее намерениях? Тогда мыопределенно смогли бы поставить точку в наших планах.

Войдя в квартиру, я включил все лампы в каждой комнате. Этодавно вошло у нас в привычку, за которую я цеплялся изо всех сил, чтобычувствовать себя обычным человеком, хотя это была, конечно, чистая иллюзия. Сдругой стороны, возможно, нормальность всегда является иллюзией. Кто я такой,чтобы судить?

Луи появился почти сразу. Он совершенно бесшумно поднялся почерной лестнице, и я услышал лишь его сердцебиение, а не шаги.

Я стоял у распахнутого окна в задней гостиной, наиболееотдаленной от шумной, вечно заполненной туристами Рю-Рояль, и пытался сноваотыскать взглядом кота, хотя сам себе в этом не признавался. Невольно заметил,как разросшаяся бугенвиллея закрыла высокие стены, а заодно и всех нас отостального мира. Густо переплетенные лозы глицинии перекинулись с кирпичныхстен на балконную ограду, а оттуда дотянулись до крыши.

Роскошные цветы и зелень Нового Орлеана поражали менявсегда, наполняли радостью, где и когда бы я ни останавливался, чтобы имиполюбоваться и насладиться их ароматом, словно по-прежнему имел на это право,словно по-прежнему оставался частью природы, словно по-прежнему был смертным.

Луи точно так же, как и накануне, был тщательно и продуманноодет: черный льняной костюм отличного покроя (редкость для льняных вещей),свежая белоснежная рубашка и темный шелковый галстук. Великолепные вьющиесяволосы блестели, зеленые глаза сияли.

Сразу было видно, что он успел насытиться: бледная кожаснова приобрела чувственный оттенок, который дает только кровь.

Такое внимание к малейшим деталям удивило меня и в то жевремя обрадовало, ибо означало своего рода душевный покой или, по крайней мере,отсутствие отчаяния.

– Присаживайся на диван, если хочешь, – сказал я,опускаясь на тот стул, на котором прошлой ночью сидел Луи.

Старинные стеклянные светильники, тускло поблескивавшийнатертый пол, ярко-красные мягкие ковры создавали в небольшой гостиной некийособый, утонченный уют. На стенах висели прекрасные образцы французскойживописи. Видимо, даже малейшие детали призваны были нести покой.

Меня вдруг поразило, что именно в этой комнате больше векатому назад Клодия попыталась убить Лестата. Но Лестат сам выбрал именно этотдом, и мы собирались в нем уже несколько лет, так что давнее происшествие,вероятно, уже не имело значения.

Неожиданно я понял, что обязан сообщить Луи об отъездеМеррик в Англию и рассказать о том, что беспокоило меня больше всегоостального: еще в девятнадцатом столетии Таламаска забрала из парижского отеля«Сент-Габриэль» оставленные там личные вещи – его и Клодии.

– Вы знали о нашем присутствии в Париже? – спросил он,и кровь прихлынула к его щекам.

Я немного помедлил, прежде чем ответить.

– Мы не были уверены, – сказал я. – Да, мы знали осуществовании Театра вампиров, актеры которого не были смертными. Что касаетсятвоей связи с Клодией и ее гибелью, то это было лишь предположениеисследователя-одиночки. А когда ты бросил все вещи в отеле и вместе с другимвампиром покинул Париж, мы осторожно навели справки и приобрели все, чтоосталось в номере.

Луи спокойно воспринял услышанное.

– Почему вы никогда не пытались уничтожить вампиров изтеатра или хотя бы разоблачить их?

– Нас бы подняли на смех, если бы мы попытались ихразоблачить, – ответил я. – Кроме того, это не в наших правилах. Луи,мы впервые всерьез заговорили о Таламаске. Для меня это все равно что говоритьо родине, которую я предал. Но ты должен понять, что Таламаска – толькосторонний наблюдатель и главная цель ордена – сохраниться в веках.

Мы немного помолчали. Лицо Луи было сосредоточенным и слегкапечальным.

– Значит, Меррик привезет сюда одежду Клодии?

– Если мы ее приобрели, то, думаю, да. Я сам точно не знаю,что хранится в подвалах Обители. – Я замолчал. Давным-давно, еще будучисмертным, я привез Лестату подарок из хранилища. Сейчас у меня не возникалодаже мысли попытаться что-нибудь взять из Таламаски.

– Я часто размышлял о хранилищах ордена, – со вздохомпроизнес Луи и добавил: – Но никогда о них не расспрашивал. Мне хочется видетьКлодию, а не те вещи, которые мы бросили.

– Понимаю.