Когда из-за перебоев с энергией и потери важных узлов в захваченных городах начала пропадать сеть, стало ясно — со связью будут большие проблемы. И нужно что-то придумывать. А что тут придумаешь? Тридцать лет жили в оллнете, проблем не знали. А теперь… В пределах двух-трёх кэмэ на просторе, одного — городской застройки и пятисот метров подземки задачники наши ещё работали напрямую, «по инлинку», как объяснял Нанд. Что-то про широкополосную, защищенную и неэнергоемкую связь. И вот когда отключились последние серверы, привычная связь с любой точкой планеты, похоже, навсегда осталась в прошлом. И всё — хоть гонцов посылай. Хорошо ещё, на заброшенных базах нашли да научились пользоваться старыми армейскими рациями. Но и те не всегда работали как надо. Иногда удавалось пересылать сообщения через спутники, при наличии генератора и передатчика.

Иными словами, отсутствие нормальной связи отправило нас в ещё более глубокую за… в общем, в тёмную эпоху. Ну, хотя бы вот другие функции доступны.

Надя посмотрела на свой задачник и тоже нажала на значок вызова.

— Подождём ещё, может появится сигнал. Я включу автовызов.

Она деловито пощёлкала по экрану своим маленьким пальчиком. У неё было в этот момент такое умилительно сосредоточенное, серьёзное и красивое лицо, что я весь расплылся в улыбке, как кот, которому чешут за ухом. Как же я счастлив, ребята! Вот бы ещё с планетой разобраться.

— Ладно, подождём, — согласился я и снова стал смотреть на шоссе. Всё-таки надо хоть иногда следить за дорогой, а не только любоваться любимой женой.

Складка всхрапнул, подпрыгнув на очередной кочке — когда мы свернули с шоссе к базе, дорога стала заметно хуже. Я покосился на Егорыча — тот всё так же невозмутимо смотрел в окно, изредка старчески вздыхая.

Из-за редкого лесочка на следующем повороте вдали показался КПП базы и расходящийся во обе стороны от него бесконечно серый бетонный забор. Я постучал по крыше, чтобы ребята готовились. Вот мы почти и дома.

Я снова посмотрел на задачник. Нет, ну этого просто не может быть: здесь почти прямая видимость и — ни одного сигнала! Причём друг друга наши задачники видели отчетливо. Я издалека посигналил клаксоном. Из домика рядом с воротами никто не показался, ржавый красно-белый шлагбаум оставался опущенным. Подъехав почти вплотную, я остановил тачку и, открыв дверь, встал во весь рост на подножке, чтобы оглядеться.

— Не, ну в самом деле раздолбаи! — Волк, кряхтя, водрузился на крышу кабины. — Эй, Витязь! Скупидон! Кто там ещё обычно в периметре… Коряга! Почему не открываете?

Подул зябкий ветерок, и в странной тишине кусок ржавой трубы, преграждавший дорогу, качнулся на основании и противно скрипнул. Из-за забора и будки КПП по-прежнему не слышно было ни звука. Я посмотрел на попутчиков.

— Вообще-то сейчас время обеда, — с сомнением протянул Нанд. — Может…

— Ага, — прервал его Волк. — И посра… извините, леди, в сортир все дружно после этого самого обеда рванули, да? Теперь в бомбоубежище сидят, отрабатывают действия при ядерной угрозе? Ну что за колхоз!

— Что значит «колхоз»? — удивлённо спросил Нанд, взглянув на старшего. Егорыч и Складка, сидевшие сзади, синхронно переглянулись. Егорыч усмехнулся, а Складка как-то ехидно сморщился.

— Эх, молодёжь… — тихонько протянул дед Пётр.

— Коллекторские хозяйства, — стал объяснять Волк. — Были такие в прошлом веке. Собирали разные ненужные вещи у людей, работали при этом грубо и неряшливо. Синоним плохой и грубой работы.

Старики дружно захихикали. Волк озадаченно посмотрел на них, но промолчал. Я спрыгнул на землю и захлопнул дверь.

— Ладно, чего гадать, пойдём проверим, что там да как.

Волк кивнул и взглянул на молодого.

— Давай-ка ты с ними, а мы со старичками пока машину загоним. Ох, дисциплина тут, мать её вольница. А ещё Смотрящие! Ну я Бесу задам…

Нанд посмотрел на его ноги и слегка поймал балду, как говорил мой батя. Или как-то по-другому он там говорил… Память иногда подводит, это всё из-за пятнашек… Я проследил за взглядом молодого и присвистнул.

— Волк, ты на ноге стоишь?! — почти выкрикнул молодой, до которого, наконец, дошло.

Волк посмотрел вслед за ним на свою конечность. От увиденного он и сам слегка обалдел. Видок у него был, конечно, аховый: на повреждённой ноге штанина оторвана по колено, голень перехвачена серым коконом «регена», а сверху — небритая бледная, почти синяя, рожа бандюги с большой дороги, угрюмая и страшная. Но на ногах великан стоял твёрдо и без посторонней помощи, и это очень радовало.

— Ай да старички… Где ты их откопал, Ири?

Я только хмыкнул и пожал плечами. Старики, на пару довольно осклабясь, снова переглянулись. Дед Пётр опустил стекло на дверце и, сощурившись на выглянувшее из-за серого рваного облачка солнце, произнёс:

— И правда, время обедать. Может, в самом деле, и перекусить чего, — он обернулся к приятелю. — А, Фёдор?

— Да уж, давненько я так далеко на авто не ездил, — Складка сладко потянулся, отходя ото сна. — Порядком утомляет и вызывает прямо-таки адский аппетит.

Внезапно наши задачники дружно так пискнули, выходя на связь с новым собратом. Я быстро поднес экран к глазам. Сигнал уже пропал, но задачник запомнил и выдал проекцию, чей это был. Из нашей общей базы номеров, смотрящий, Коля Солин, по прозвищу Соль.

— О, Колян объявился. Уже что-то, — сказал молодой.

Я посмотрел на экран ещё раз и щёлкнул по значку локации.

— Странно.

— Что? — спросил Волк.

— Судя по индикатору сигнал его далеко от базы — километра три.

Нанд пожал плечами.

— Наверное, глюк. Где им ещё быть? Не по грибы же он пошёл.

Он спрыгнул с борта, достал из кузова дробовик и привычным движением закинул его за плечо. Слева, за кустами, на территории виднелась длинная кишка гаража. Я взялся за шершавую трубу шлагбаума, потом обернулся и крикнул старику:

— Егорыч, подгони пока машину к гаражу, может заодно ребята посмотрят.

Тот кивнул, сел за руль и завёл двигатель. Я толкнул шлагбаум вверх, пачкая руки в ржавчине. Труба недовольно заскрипела на всю окрестность и на нас в том числе, поднялась и замерла, став почти вертикально под весом грузила в виде трёх перетянутых тросом кирпичей, потрескавшихся от времени и непогоды. Мы с Надей и Нандом переглянулись и ступили на территорию таинственно безмолвствующей базы.

* * *

Джей Сорс знал, что в прыжке серый опаснее всего. Тогда в нём особенно ярко говорит и им жестоко управляет нутро стремительной подвижной ящерицы, впитавшейся в его тело, проникшей в спинной мозг, подчинившей себе все его нервные узлы. Пятнатели всегда прыгают в атаке, быстро и внезапно, неумолимо и неотвратимо. И принуждают это делать своих обычно медлительных рабов. И есть только два пути — либо прервать этот полет, либо уклониться. Есть, правда, ещё третий — испачкаться в убивающем киселе, если это пятнашка, или сцепиться в смертельной схватке, если это раб. Но сейчас этот способ точно не подходил. Вокруг были ещё враги, и они могли подключиться очень быстро, не смотря на кажущуюся сонную медлительность. К тому же Джею очень не хотелось заново испытывать на себе болезненные последствия третьего способа. Его тело и так было покрыто многочисленными укусами и ранами, едва успевавшими зарастать до появления новых.