— Карр показал мне письма, написанные Эзрой жене. Но там нетничего существенного.

— А это правда, что старина Гролли ничего не знал о ребенке?— спросил Ларкин.

— Вот в этом я не уверен, — сказал Селби. — Мне кажется, онпредполагал, что на свет может появиться потомство. В то же время он былзакоренелым старым холостяком, и миссис Гролли считала, что лучше повременить сизвестием о ребенке до тех пор, пока она не сможет путешествовать и показатьотцу дочку.

— Дьявольски хитрое дело, — пробормотал Ларкин сквозь клубысигарного дыма.

— Надо помнить, что Гролли был весьма своеобразнымсуществом, — заметил Селби.

— Что еще можно сказать об этом деле?

— Пожалуй, мы исчерпали все, — ответил прокурор, — правда,довольно точно установлено время убийства — в четверг между одиннадцатьютридцатью и двенадцатью пятьюдесятью.

— Это хорошо, — произнес Ларкин со снисходительнымодобрением. — По крайней мере, у нас есть теперь над чем поработать. А чем вэто время занималась миссис Лосстен?

— Не знаю, я не смог пообщаться с ней.

— Почему?

— Очевидно, она скрывается. Глаза Ларкина заблестели.

— И вы намерены все ей спустить?

— Мне кажется, она скрывается, чтобы избежать врученияповестки. Ее адвокат полагает, что Карр хочет вытащить миссис Лосстен насвидетельское место и снять показания, прежде чем она успеет сообразить, кудатот гнет.

— Ее адвокат — Инес Стэплтон?

— Да.

— И вы получили эту информацию из первых рук?

— Да.

— От Инес?

Поколебавшись мгновение, Селби утвердительно кивнул.

— Проверяли еще чье-нибудь алиби? — спросил шеф полиции.

— Джексона Тила, он оказывал финансовую поддержку миссисГролли.

— Чем он занимался?

— Фотографировался в студии Уингейта. Мы пока не проверилипоказания. Но алиби выглядит железно.

— Как вы можете быть уверены в этом без контроля?

— Заявление Тила легко поддается проверке. Если он неподтвердит его слов, тот окажется в большой замазке. Но если подтвердит, алибибудет непоколебимым.

— Где же сейчас находится завещание?

— Проверяется.

— Проверяется на что?

— В частности на отпечатки пальцев.

— Вы пытались установить его подлинность?

— Да. Сейчас оно у Стоуна — эксперта по почерку.

— Хорошо, а то я хожу и хожу по кругу, не зная, чтопроисходит. Вам, ребята, следует больше рассказывать мне.

— Если вы хотите чем-то заняться, — сказал Селби, — найдитемиссис Лосстен и ее мужа, узнайте, где они находились во время убийства, ипритащите их ко мне.

— Вы сказали «притащите»?!

— Да.

Шеф полиции поспешно поднялся.

— Ну что же, — заявил он, — теперь мне есть во что запуститьсвои когти. Я их найду и доставлю к вам в лучшем виде.

— Но все-таки нам не следует заходить по отношению к нимслишком далеко, ведь пока мы точно не знаем, в какую сторону пойдетрасследование.

— А как насчет следов шин на месте убийства? —поинтересовался Ларкин. — Насколько я понимаю, они идентичны следам машиныЛосстенов?

— Да, на переднем левом колесе протектор имеет тот жерисунок. Из показаний миссис Лосстен во время слушания у коронера следует, чтоавтомобиль был в постоянном распоряжении супругов начиная с утра четверга, заисключением того времени, когда машиной занималась полиция. Полицейскиезавершили осмотр к одиннадцати утра. Теперь я хочу, чтобы она повторила своипоказания.

— У нас вырисовывается прекрасная система косвенных улик, —заметил Ларкин.

— Во всяком случае, рождаются подозрения, — призналпрокурор.

— Так чего же вам еще надо?

— Доказательств.

— Лучший способ добыть доказательства — арестоватьподозрительного типа и расколоть его, допросив как надо.

— Это совершенно справедливое замечание, — согласился Селби.— Но прежде чем мы решимся на это, следует проверить и перепроверить ихпервоначальные показания.

— Не знаю, не знаю… Люди уже начинают задавать вопросы отом, как продвигается следствие. Когда у прокурора идет заметная работа —подозреваемые задерживаются, идут допросы, — тогда люди верят, что дела впорядке… И газеты тоже верят. Они любят, когда есть о чем писать. Как,например, выглядел мистер Смит, ожидая допроса, или что-нибудь в этом роде.

— Но вся эта работа будет бесполезна или даже вредна, есливдруг следствие повернет в другую сторону… Нам не хотелось бы прерывать беседу,Ларкин, но меня и Рекса ждут.

Ларкин тяжело поднялся со стула.

— Хорошо, я тоже займусь делом, — пообещал он с деланнойсердечностью.

Все молчали, пока Ларкин важно шествовал к двери. Когда онвзялся за ручку, Селби сказал:

— Вы понимаете, что все, что я сказал, должно храниться всекрете?

— Об этом можете не беспокоиться, — ответил Ларкин, вышел вкоридор и прикрыл за собой дверь. Брэндон посмотрел на Селби:

— Он продаст нас тут же. Ты слишком щедр, Дуг.

— Разве не ты хотел, чтобы я поделился с ним фактами?

— Да, но ты выложил на стол все свои карты. Ничего неоставил себе.

— А ты разве ожидал от меня чего-то другого? Я не мог лгатьему.

Брэндон в задумчивости поскреб затылок.

— Если бы я вел беседу, то немного походил бы вокруг даоколо.

— Так чего же хотела миссис Брэндон? — переменил тему Селби.

Шериф поднялся и посмотрел на дверь кабинета:

— Нам надо съездить к ней. Мне бы только хотелось, чтобыЛаркин отошел подальше от здания суда, прежде чем мы выйдем. Иначе он можеткое-что учуять.

— Чем же это так сильно запахло? — поинтересовался Селби.

— Карр делает нечто странное. Я никогда не видел свою жену втаком возбуждении. Боюсь, у нас появилась еще одна серьезная забота.

— Так что же нам предстоит?

— Очевидно, уничтожить завещание миссис Гролли. Другого путиу нас нет.

— Зачем?