— Отец, это сработает, — нетерпеливо поддержал его Адолин. — Мы же этого и ждали — ты сам этого ждал! Способ переломить ход войны, способ нанести паршенди такой урон, чтобы они не смогли продолжать сражаться!

— Далинар, нам нужны войска. Много. Сколько человек ты сможешь отправить на поле боя максимум?

— Без времени на подготовку? Полагаю, восемь тысяч.

— Должно хватить, — сказал Садеас. — Я сумел собрать примерно семь тысяч. Мы приведем их всех. Отправь свои восемь тысяч в мой лагерь, мы возьмем все до единого мостовые расчеты и выступим вместе. Паршенди прибудут туда первыми — это неизбежно, поскольку плато очень близко к их стороне, — но если мы будем достаточно быстрыми, то загоним их там в угол. И покажем, на что способна истинная армия алети!

— Садеас, я не стану рисковать жизнями твоих мостовиков, — возразил Далинар. — Не уверен, что смогу согласиться на настоящий совместный штурм.

— Пустяки! — отозвался Садеас. — У меня есть новый способ использования мостовиков, который уносит несравнимо меньше жизней. Потери среди них упали практически до нуля.

— Серьезно? — удивился Далинар. — Все дело в этих мостовиках в доспехах? Что же заставило тебя передумать?

Садеас пожал плечами:

— Возможно, ты до меня достучался. Как бы то ни было, надо отправляться сейчас. Вместе. Поскольку их там будет очень много, я не могу рисковать, сражаясь с ними в одиночку и ожидая подмоги. Я хочу, чтобы мы выступили вместе и штурмовали настолько близко друг к другу, насколько сумеем. Если ты все еще беспокоишься о мостовиках, я могу пойти в атаку первым и занять позиции, а ты перейдешь, не рискуя жизнями мостовиков.

Далинар по-прежнему размышлял.

«Ну же, отец, — подумал Адолин. — Ты ведь ждал шанса нанести паршенди сильный удар. Вот он, этот шанс!»

— Хорошо, — согласился Далинар. — Адолин, отправь гонцов в дивизии с Четвертой по Восьмую. Пусть готовятся выступать. Давайте положим конец этой войне.

«Я их вижу. Они скалы. Они мстительные духи. Глаза их ­красны».

Какакес, 1173, 8 секунд до смерти. Темноглазая девушка пятнадцати лет. По сообщениям, объект психически нестабилен с детства.

Несколько часов спустя Далинар и Садеас стояли на вершине скалы, откуда открывался вид на Башню. Переход вышел трудный и долгий. Это плато было отдаленным — самой крайней точкой на востоке, до которой они когда-либо доходили. Плато за Башней было невозможно взять штурмом. Паршенди могли добраться до них так быстро, что вынимали светсердце еще до того, как алети успевали прийти. Иногда подобное происходило и на Башне.

Далинар всмотрелся.

— Вижу, — сказал он, указывая рукой, — они еще не вытащили светсердце!

Паршенди, кольцом окружив куколку, били по ней молотами. Но ее раковина была крепкой как камень и пока что держалась.

— Ты должен быть рад, что воспользовался моими мостами, старый друг. — Садеас прикрыл лицо рукой в латной перчатке. — Эти расщелины, похоже, слишком широкие — осколочнику их не перепрыгнуть.

Далинар кивнул. Башня была громадной; даже огромные размеры на картах этого не отражали. В отличие от остальных плато, она не была ровной, а выглядела гигантским клином, скошенным к западу и обращенным отвесным склоном навстречу бурям. С востока и юга скалы были слишком крутыми, а расщелины — широкими. Штурмовать можно только с трех прилегающих плато, где достаточно много места, и все они располагались с западной или северо-западной стороны.

Здесь были необычно большие расщелины, и даже мостов едва хватало, чтобы их пересечь. На ближайших плато собрались тысячи и тысячи солдат в синей или красной форме, причем армии не перемешивались: каждому плато соответствовал свой цвет. В совокупности они представляли собой самое большое войско, высту­пающее против паршенди за все годы войны.

Численность самих паршенди была внушительной, как и ожидалось. С их стороны строились по меньшей мере десять тысяч солдат. Вот-вот должна была начаться полномасштабная битва, на какую Далинар и надеялся, рассуждая о возможности выставить боль­шое войско алети против большого войска паршенди.

Возможно, это и впрямь тот самый поворотный момент в войне. Если они победят сегодня, все изменится.

Далинар также прищурился, держа шлем под мышкой. Он с удовольствием отметил, что разведывательные отряды Садеаса переправляются на прилегающие плато, откуда будут вести наблюдение за подкреплениями паршенди. То, что паршенди изначально привели так много воинов, не означало, что в нужный момент им на помощь не придет кто-то еще. Великие князья не желали повторения сюрприза.

— Пойдем, — сказал Садеас, — давай штурмовать вместе! Одной большой волной по сорока мостам!

Далинар посмотрел на мостовые расчеты; многие мостовики лежали на плато, обессиленные. Ждали, скорее всего с ужасом, следующего задания. Кое-кто из них был в доспехах, о которых говорил Садеас. Если армии пойдут на штурм вместе, сотни мостовиков погибнут. Но чем это отличалось от того, что делал Далинар, приказывая своим людям бросаться в атаку, чтобы захватить плато? Разве они — не часть той же самой армии?

Трещины... Нельзя допустить, чтобы они расширились. Если он собирается быть с Навани, надо доказать самому себе, что ему по силам сохранять твердость в других вопросах.

— Нет, — возразил он. — Я атакую только после того, как ты расчистишь место для мостовых расчетов. Даже это выходит за рамки моих представлений о допустимом. Никогда не принуждай своих людей к тому, чего бы ты сам не сделал.

— Ты с паршенди ведь сражаешься!

— Не с мостом на плечах, — парировал Далинар. — Извини, старый друг. Я тебя не осуждаю. Просто не могу иначе.

Садеас покачал головой и надел шлем:

— Что ж, справимся и так. Мы по-прежнему планируем поужинать сегодня вместе, обсуждая стратегию?

— Думаю, да. Если Элокар не устроит сцену из-за того, что мы оба пропускаем его пир.

Садеас фыркнул:

— Ему придется привыкнуть. Если пировать каждый вечер на протяжении шести лет, это дело постепенно надоедает. Кроме того, я сомневаюсь, что он будет испытывать что-то еще, помимо бурной радости после того, как мы сегодня победим и лишим паршенди тре­ти их войска. Увидимся на поле боя.

Далинар кивнул, и Садеас, спрыгнув на плато, присоединился к своим офицерам. Далинар медлил, разглядывая Башню. Ее отличия от других плато не ограничивались формой и размером; она была очень неровной, покрытой глыбами затвердевшего крема, и похо­дила на поле, занесенное снегом, под которым прячется множество невысоких стен.