ничего ужасного не делали. Так, мелочи: воровство, слежка и шантаж, если повезёт – выбивание долгов, но неизменно деликатное, без серьёзного вреда здоровью. Приходилось слушать и при этом сдерживать жгучее желание уложить деликатного вредителя мордой в холодный кафельный пол. Ничего не поменялось. Так и пакостит в разумных масштабах, то есть – чтоб самого за хвост не поймали. А на все обвинения ответ один: жить как-то надо. И, леший побери, правда ведь надо! Есть вообще у этого заблудшего агнца легальный путь обратно в общество?

– Куда ж ты их денешь, приятелей своих? – насмешливо спросил Верховский. – Когда получишь отпущение?

– Да найдут себе занятие, – беспечно отмахнулся Феликс. – Я не мать Тереза, чтоб о каждой скотине заботиться.

– А мне-то предъявлял…

– А где я неправ был?

Ну его к лешему. Этот спор никогда не закончится. Пока же достаточно будет ещё чуть-чуть поступиться совестью и поставить эту готовую агентурную сеть себе на службу. С чего начать?..

– Ро-о-оскошь, – Феликс всласть потянулся и с интересом оглядел заведение. Раз проснулась любознательность, значит, вполне ожил и готов к свершениям. – Хорошо ты живёшь, Ноготь, раз по таким кабакам ходишь.

Ещё бы помнить, когда в последний раз доводилось выбраться в подобные места не по работе. Если всё закончится благополучно, непременно надо взять денёк на отдых, побаловать семью и себя… От этой мысли, слишком похожей на счастливый сон, захотелось задремать прямо здесь; пришлось до дна осушить чашку кофе. Очередную.

– Будешь хорошо себя вести – сходим ещё разок, – бросил Верховский с откровенной издёвкой. – Мне понадобится твоя деятельная помощь.

– А наболтал я тут недостаточно?

– Ты наболтал достаточно для пары пожизненных и смертной казни, – он внимательно наблюдал за лицом нелегала, словно сам был судьёй, зачитывающим приговор. – Право на забвение будешь отрабатывать. На совесть, с полной отдачей.

– Э-э-эх, а мы так душевно говорили, – Феликс глумливо хихикнул. – Я уж подумал, что всё – мир, дружба, жвачка…

– Тактическое перемирие, – холодно поправил Верховский. – Я обещал забыть про существование Владислава Журавлёва, а не про то, как умер Хмурый или как ты запугивал Типуна.

Феликс мгновенно посерьёзнел. Странное дело; неужели ему и впрямь важно, что о нём думает начальник московского магконтроля?

– Ну, пугнул пару раз, было дело, – признал он. – Но вот про Лёху… Не я его убил, Ноготь. Ваши мастера постарались.

Верховский упрямо покачал головой. Если бы кое-кто не подбил их на злосчастную вылазку или хотя бы не бросил ничего не понимающего минуса на растерзание патрульным… Так легко сбежать от старых прегрешений у толстяка не выйдет. Пусть приносит пользу.

– Меня интересуют некоторые люди, – сухо сказал Верховский, прерывая ни к чему не ведущий разговор. – Их местонахождение, передвижения, контакты и разговоры. Разумеется, об этой просьбе и о ходе её исполнения не должен узнать никто лишний. Задача ясна?

– Обижаешь. Телефончик-то старый остался?

Верховский не сразу смекнул, что он имеет в виду. Потом усмехнулся.

– Старый, старый. Чего не позвонил? Побоялся?

– Хотел сначала. Потом решил – да ну к лешему, мало ли там у вас Александров… Цацку-то вернёшь?

– Всё в твоих руках, – задумчиво отозвался Верховский. Отчего бы и не вернуть? Амулет заурядный, хоть и недешёвый. Наверняка покупала непутёвому сынку заботливая матушка. – Запоминай. Записывать нельзя…

…Едва оказавшись в машине, Верховский прижал к уху телефон. Старов – вот уж образец исполнительности – откликнулся почти мгновенно и почти не сонно. Уж прости, парень, ещё чуть-чуть потерпишь – и на отдых, хоть на денёк, хоть на часик…

– Запроси наряд оперативников к дому Дубинского. Под мою ответственность, – утомлённо попросил Верховский. После минувшей ночи немного от неё осталось, от этой ответственности. – И чтоб там поаккуратней, человек более чем пожилой. Скажи – ничего серьёзного, профилактические меры. Пусть охраняют.

– Ага, сделаю, – отозвался Миша как-то невесело. – Александр Михайлович, тут… как бы это…

– Говори как есть. Что стряслось?

Старов шумно перевёл дух.

– В общем… Дениса я сегодня так и не видел. Нету его. А Борис Андреевич по собственному написал.

Борис Андреевич что?.. Сегодня? Сейчас?..

– Зачем ему это? – вслух буркнул Верховский без надежды на вменяемый ответ.

– Сказал, не может больше, – скомканно пробормотал Мишка. – У него же… ну… сын… Сами понимаете…

И правда, любимый сыночек вляпался в серьёзные беды. Но, леший побери, разве не проще выручать отпрыска, сидя на должности старшего офицера? И, нельзя забывать, именно Субботин выписал «Технологиям» лицензию, соблазнившись взяткой…

Придётся Феликсу прибавить ещё одно имя к своему списку.

***

В ночной тишине отчётливо скрипнули дверные петли.

Яру хватило ума не подхватываться с места, едва вынырнув из ленивой дрёмы. Стараясь дышать размеренно, как во сне, он слегка сжал пальцы лежавшей поверх одеяла руки и весь обратился в слух. Может быть, просто усталая санитарка явилась навести порядок. А может быть, больничное безделье наконец обретёт смысл.

Шаги пытаются быть бесшумными. За опущенными веками темно, но ночной гость ловко огибает мебель и громоздкое оборудование. Хорошо, что в палате больше никого нет. Хорошо, что мирно гудящие приборы на самом деле