американках. Несколько длинных пятиаршинных ящиков вставляют один в другой, с наклоном. Лопатами бросают туда породу и сильной струей воды вымывают из нее гальку и песок. Тяжелые частички золота оседают в набитых по дну желоба плинтусах. Способ требует много воды, поэтому используется не везде. Кое-где завели экскаваторы, а на реках – драги. Драга – вещь отличная: моет породу все лето, а зимой ремонтируется для следующего сезона. Так и ползет по реке.

Березовский золотопромывальный завод – самый первый в России, с гордостью сообщил неимеющий чина. А в 1824 году сюда приезжал государь Александр Павлович! Все осмотрел и даже соизволил лично спуститься в шахту. С тех пор никто из венценосных и близко не подходил к забою…

Приисковые рабочие делятся на хозяйских и старателей (или, иначе, портовых). Число последних учету не поддается: люди приходят и уходят. Промышленники разбивают свой участок на делянки и позволяют старателям промывать на них пески. Найденное золото те обязаны целиком сдать хозяину по заниженной цене, чего, конечно, никогда не бывает. Портовые используют самые примитивные орудия труда и наносят вред земле. Они вырабатывают лишь наиболее богатые части месторождения, заваливая соседние участки пустой породой. В отброшенной породе можно еще много чего наковырять, при помощи той же химии, но старателям до этого нет дела. Сняли сливки и ушли… Третье название таких людей – золотничники, оттого что добыча их невелика и исчисляется в день долями и золотниками, а не фунтами.

Есть целые деревни, забросившие земледелие и занимающиеся исключительно старательством. Как правило, это самые бедные селения. Мужики в них, раз вышедши на промысел, втянулись в него навсегда. Они живут надеждой на внезапный фарт и стали непригодны к другим работам.

Труд хозяйских рабочих оплачивается по часам, а не задельно. Промышленники придумали нанимать башкир, а в последнее время и китайцев. Те работают хуже, быстрее устают, зато меньше воруют.

Лыков спросил знающего человека, как организовано воровство на приисках. Неимеющий чина рассказал и об этом.

Все золото, что добыто из земли, регистрируется у окружного инженера или окружного ревизора. Эти два чиновника дают свидетельство на доставку металла в сплавочную лабораторию. Добыча записывается в шнурованные книги. Можно отослать самородное или шлихтововое золото в частную лабораторию, закон это разрешает. Но крупные прииски стараются иметь дело с казенной. Та производит сплав, аффинаж и апробацию и выдает о том бумагу. Дмитрий Гаврилович даже показал ее Лыкову в качестве образца. Тот развернул листы журнала и прочитал: «Расчет Уральской химической и золотосплавочной лаборатории о серебристом золоте Березовского золотопромышленного товарищества». Дальше шла таблица.: 25 июля 1913 года доставлен с приисков указанного товарищества жильный кварц Южно-Уральского горного округа, содержащий рудное приисковое золото в объеме 12 фунтов 89 золотников 12 долей. По сплавкам и опробированию оказалось чистого золота 10 фунтов 35 золотников 351 доля на сумму (при цене 5 рублей 50 и 350/363 копейки за золотник) 5781 рубль 62 копейки, серебра – 1 фунт 56 золотников 11 долей на сумму 142 рубля 40 копеек. Распорядительный совет Березовского товарищества сообщает, что в первом россыпном участке найден самородок весом 4 золотника 19 долей. Самородок выдан Распорядительному совету для кабинетного хранения. Гербовый сбор на основании статьи 787 Горного Устава издания 1893 года оплачен.

– Откуда у вас этот документ? – удивился сыщик.

– Так, на всякий случай… Писарь делает мне копии.

– Негласное наблюдение? У вас есть в Березовском товариществе агентура?

Столоначальник подтвердил:

– Да, я завел с разрешения господина полицмейстера. Формально мы не имеем на это права, Березовские прииски находятся в ведении уездной полиции. А еще горной. Насчет нее особый разговор.

Татауров рассказал, что при каждом горном округе имеется горнополицейский округ во главе с исправником. При нем состоит стража – пешие и конные полицейские под началом урядников. Их задача – надзор за частными приисками. Горная полиция наблюдает, чтобы рабочие следовали на промыслы и возвращались с них партиями, а не по одиночке. Чтобы все они были с паспортами. На прииски, которые разрабатывают исключительно старатели, рабочих допускают только артелями не меньше десяти человек. Осенью полицейские охраняют возвращающихся с приисков рабочих. А летом запрещают продажу и разнос спиртных напитков. Промышленники имеют право держать у себя необходимый их запас – по числу рабочих для раздачи порциями, а сверху – ни-ни. На приисках тем не менее царят ужасные нравы: азартный картеж, пьянство и разврат.

Главная задача горной полиции – бороться с хищниками и пресекать тайную продажу и скупку золота. Тут и происходит сложность. Исправник является маленьким царьком и творит что хочет. Если он еще сговорится с окружным инженером (а рука руку моет), то в округе возникает золотоносный ручеек, который течет себе мимо хозяев приисков и мимо казны. Соблазн так велик, что честного человека в этой системе приходится искать днем с огнем…

– Но как технически все организовано? – стал уточнять питерец. – Ведь стражники должны время от времени ловить кого-то из хищников. Хотя бы для отчета! Они стоят на дорогах, обыскивают старателей, спрашивают у них паспорта. Уверен, что половина моет золотишко безо всяких документов, на свой страх и риск. Они откупаются от полиции тем единственно ценным, что у них есть, – песком. Верно?

– Верно, – подтвердил неимеющий чина. – С одной стороны, таких мелких хищников, которых, напомню, зовут золотничниками, стражники и ловят. Могут взять на лапу и отпустить, пускай курица и дальше несет золотые яйца. А могут притащить на аркане для статистики. У каждого старателя при себе маленькая, иногда крохотная добыча. Но их тысячи, и в сумме набегает прилично.

С другой стороны, в горах скопились не только продавцы, но и покупатели. Ниже всех идет пехота: мелкие скупщики, которые с первого мая по десятое сентября стоят у казенных винных лавок и сидят по кабакам (официально именуемым чайными) с тремя червонцами в кармане. Они скупают рыжье по самой низкой цене – полтора рубля, иногда чуть дороже. Особенно бойко торговля идет по субботам, когда рабочие получают недельную плату. С ней они сразу чешут в кабак, а еще несут то, что припрятали. Там уже поджидают… Деньги копатель получает на руки и тут же пропивает. А скупщик передает рыжье вышестоящему агенту, назовем его унтер-офицером в этой иерархии. Уже по два рубля за золотник. Унтера соединяют маленькие партии в более крупные и уступают обер-офицерам, воротилам тайной скупки, за три рубля с копейками. Таких людей с оборотами человек пятьдесят на всю Пермскую губернию. А над ними уже стоят три-четыре хищника крупного калибра. Штаб-офицеры, а то и генералы золотого дела. Больше всего их проживает в Тагиле, где имеется даже