и самородками, ребята раскладывают их на три кучки… Нет, махинация выглядит иначе.

– Как?

Татауров уверенно ответил:

– У воров должна быть своя золотосплавочная лаборатория. Туда они доставляют покражу, а обратно получают слитки. Не продают же жулики в Европу шлихт!

– Разумно, – согласился с неимеющим чина статский советник. – Но сходиться вместе главные воры должны. Подделка отчетности этого не требует, тут шуруют канцелярские служащие Березовского товарищества и горного инженера. Это просто бумаги. А вот само неучтенное золото – требует. Воры должны-таки пересчитать его втроем, иначе остальные двое будут подозревать, что управляющий их обманывает.

– М-да… Однако, Алексей Николаевич, мое предложение легче выполнить. А именно – накрыть лабораторию. Ее хозяин с перепугу выдаст поставщиков. Вот улики – золото, на которое нет подтверждающих документов. А вот показания ювелира о том, кто и как часто привозит ему металл.

Столоначальник хитро глянул на питерца и добавил:

– Кроме того, я знаю, кто этот тайный ювелир.

– Вот как? Агентурная информация?

– Нет, случайно выяснил. Есть торговец канцелярскими товарами Григорий Цукерман. Он служил помощником у некоего Мутермильке, тот держит ювелирную мастерскую на Сибирском проспекте против единоверческой церкви. Служил – но ушел, не выдержал.

– Чего именно не выдержал? – уточнил сыщик. – Темных махинаций?

– Так точно. Деталей Григорий мне не раскрывал, только намекнул. А я не спрашивал. Он не хочет быть осведомителем. Есть люди, которым противно доносить.

Алексей Николаевич решительно распорядился:

– Едем к нему. Тут не до чистоплюйства. Вдруг украденное золото пойдет на организацию цареубийства?

Дрожки повернули обратно в Екатеринбург. Они ехали другой улицей. Мимо потянулись крепкие кирпичные особняки в два этажа, с вывесками.

– Что это, Дмитрий Гаврилович?

– А… Конторы приисков. Березовская дача большая. Когда правительство решило отдать ее в частные руки, купить все пятьдесят шесть квадратных верст никому было не под силу. И продавали по частям. Товарищество, которому теперь принадлежит золотопромывальный завод, имеет несколько пайщиков, среди которых главные – это наследники Асташева. А другими приисками в даче владеют фон Бреверн, наследники Губонина и Кокорева, Уральско-Благодатская компания, Поклевский-Козелл и прочие капиталисты. То их конторы.

Лыков вспомнил разговор с тайным советником Добронизским и спросил:

– А про Анонимное золото-платиновое товарищество вы что-нибудь знаете?

– Хм… Название самое заурядное… Тут у многих присутствуют на вывеске подобные слова. Разрешите, я возьму в разработку.

– Даже настаиваю на этом, Дмитрий Гаврилович.

Неимеющий чина записал название. Полицейские заторопились в город – в животе уже бурчало, наступало время обеда. Вдруг на выезде из селения Алексей Николаевич увидел начальника Вятского ГЖУ полковника Комиссарова. Краснолицый, с приметной рыжей бородой – такого ни с кем не спутаешь. Именно Комиссаров будто бы получил сведения о кладе разбойника Лбова. Сейчас полковник был не в мундире, а в легкомысленной полосатой визитке… С чего бы это Михаилу Степановичу тереться в чужой губернии? Если даже надо кого-то проследить, этим не полковники занимаются! Лыков хотел остановиться и поговорить с жандармом, спросить насчет клада. Но тот скрылся в воротах жилого дома. Сыщик махнул рукой и велел вознице поторопиться.

Полицейские попали в канцелярский магазин Цукермана уже к закрытию. Владелец, корпусный жовиальный мужчина лет сорока пяти, им не обрадовался.

– Чему обязан, господа? – спросил он хмуро и кивнул приказчику. Тот сразу вышел в другую комнату.

– Есть к вам разговор, – вежливо начал питерец. – Насчет бывшего вашего хозяина Мутермильке. Он ведь сплавляет для управляющего Березовского товарищества украденное оттуда золото. Верно?

– Вы, простите, кто?

Лыков показал свой билет.

– Статский советник аж из Петербурга? Что, до Франца Иосифовича наконец добрались?

– Вот-вот доберутся. Но нам нужны подсказки, как именно организованы хищения и кто еще в доле. Мы подозреваем окружного инженера и горного исправника.

Цукерман некоторое время молчал, потом заявил:

– Я невысокого мнения о нашей власти.

– И что? – не понял Алексей Николаевич.

– А то, что ничего у вас не выйдет, воры останутся безнаказанными.

– Почему?

– Да по своему опыту сужу. Вот, к примеру, меня призвали на воинскую службу. И через месяц отпустили домой. Почему, спросите вы?

Лыков улыбнулся:

– Действительно, почему так быстро?

– Взводный унтер-офицер ударил меня топором по голове.

Сыщик перестал улыбаться:

– За что?

– За то, что я еврей.

– Его должны были за это судить.

Хозяин магазина развел руками:

– Не судили, спрятали ненадолго на гауптвахте. А меня подлечили и втихую комиссовали. Что я после этого должен думать о вашей власти?

Статский советник стал подыскивать слова:

– Случай и правда возмутительный, вас можно понять. Но тут другое дело. Наемные работники воруют у владельцев золото, а государственные служащие, которые должны за ними следить, состоят в доле. Я хочу пресечь зло. Помогите мне.

Цукерман задумался. Молчание затянулось на несколько минут, но питерец не торопил его. Наконец еврей сказал:

– Хорошо, я отвечу на ваши вопросы. Но без протокола.

– Пусть так, – согласился Алексей Николаевич, не решаясь давить на важного свидетеля. – Вопрос первый: как давно Мутермильке сплавляет украденное в Березовском заводе золото?

– Больше двух лет.

– Как часто, в каких объемах и кто привозит металл?

– Раз в месяц мешки доставляет в лабораторию кассир-артельщик Музыкин. Он доверенное лицо управляющего. Объемы мне неизвестны, но это пуды.

– Для подобного мошенничества управляющий должен был лично договариваться с ювелиром, – предположил сыщик. – Пуд золота не фунт изюма.

– Так и произошло, – подтвердил Цукерман. – Первый раз управляющий сам приехал на Сибирский проспект, тогда еще с пустыми руками. И заперся с Мутермильке чуть не на час. Я сразу почувствовал: дело нечисто, они сговариваются насчет жульничества. Спросил у хозяина, когда гость уехал, что ему было нужно, и получил ответ: не твое дело. Ну, когда кассир привез первую партию кожаных мешков, я все понял и подал на расчет. Не хотел участвовать в воровстве.

– И что теперь?

– Теперь я торгую писчебумажными принадлежностями. Денег стало меньше, зато совесть чиста. А у вас, господин статский советник?

Вместо ответа сыщик протянул ему руку:

– Спасибо. Честь имею!

Глава 10

Капканы расставлены

Весь следующий день Алексей Николаевич ждал известий от своего помощника. Но тот, видимо, застрял в Шайтанке. Только в полночь под окнами Нуровского приюта он увидел знакомую фигуру, ищущую, у кого прикурить.

За пять минут статский советник узнал много нового. На прощание он сказал Сергею:

– Готовься.

Тот молча кивнул.

Утром Сергей с новым приятелем-фельдшером опохмелялись в пивной Лупова на Малаховской площади. В ход пошла пятая бутылка, когда двери вдруг распахнулись и ворвался наряд полиции. Командующий им помощник пристава сразу прошел к столу с фартовыми и указал на грека:

– Взять его!

Двое городовых схватили Азвестопуло под руки и поставили перед начальством.