— Непонимание коварно, — Юна улыбнулась, добавив голосу мёда. — Это я приказала Челле так одеться. Старый обычай, чтобы не вызвать зависть у Горных Дев, а заручиться их милостью. Нам ведь сейчас любая кроха милости нелишняя. И потом, Челле хотелось подразнить жениха. Заинтересовать. Вы меня понимаете? Она всегда охотно изобретала такие забавы. Да вы сами знаете.

— Знаю, — Алливен кисло улыбнулся. — Вы уверены?..

— Абсолютно, — она кивнула. — Свадьба Челлы с женихом, назначенным королем, непременно состоится. Я сделаю для этого всё возможное.

— Вы помните, что вы мукарранка, госпожа моя? — старший Эрг выразительно насупился и положил руку на рукоять своего кинжала. — Вы измените своей крови?!

— Изменю? После взаимных клятв короля и князя? — ничуть не смутилась Юна. — Это что угодно, но не измена. Я пока ещё хозяйка Дьямона. Защищать эту землю — мой долг. Защищать от войны. Дьямон и так ещё не оправился от бед. Считать, что эту землю достойно защищает кровь владетелей — преувеличение. Мне страшно подумать, что было бы, не будь этой кровной защиты. Вот, смотрите! — она показала на выложенную на стене карту.

Это была драгоценность — карта Дьямона, набранная самоцветами. Но её испачкали сажей — некоторые куски яшмы, которые показывали расположение деревень, были густо замазаны. И это сделала сама тани Юна.

— Это деревни, которые сожжены и разрушены, — сказала она взволнованно. — Нет тех садов, нет тех полей, осталась десятая часть всего скота. Это значит, что нет мяса и хлеба, и в эту зиму в Дьямоне не спрядут и не соткут всю ту шерсть, что раньше, и не продадут за горы. Мы потратили половину казны, чтобы купить зерно…

— Увы, тани, это неминуемые потери, с которыми вынужден мириться каждый правитель, — важно заметил старший Эрг.

— Если король поймёт, что Дьямон ускользает от него, он пришлёт войско, — сказала Юна. — Я не позволю опять начать войну. Нам нужен мир. Чтобы построить дома, чтобы родились дети и расплодился скот. Чтобы люди не голодали.

— Ты женщина, многое не понимаешь, — сменив вдруг тон, надменно заявил тан Эрг, и постарался привстать, чтобы выглядеть значительнее. — Честь важнее всего! Ты слышала, как звонил колокол для кандрийца?

— Ну конечно, — и бровью не повела Юна. — Но я поступлю по своему жалкому разумению, и выполню обещания, данные королю.

— Он был один на дороге, а колокол звонил так, словно приближалось войско! Он не получит Дьямон.

— Что колокол? Никто толком не знает, когда и как он должен звонить! Он приветствовал Кана! Этого довольно.

Старший эрг вскочил и, всё же поклонившись владетельнице — воспитание никуда не денешь! — выскочил дверь. Сын последовал за ним, но с меньшим пылом.

Юна позвонила, тучный секретарь тут же вошёл.

— Распорядись, Туюр, чтобы за ними наблюдали, — велела она. — Мне докладывай…

И тут колокол опять зазвонил.

Колокол зазвонил. Медленно, каждый его звук катился по крепости и не успевал истаять, когда начинался следующий. Юна замерла, считая удары.

После седьмого колокол затих. И что такое на этот раз?..

Эрг сказал, что для Сайгура Кана колокол звонил, словно приближалось войско. Но это не так. Когда к замку подошли отряды Мортага, колокол ударил три раза, а потом, вскоре, ещё несколько раз по три. И нигде в хрониках Дьямона, которые велись уже лет пятьсот, не было написано, что колокол когда-то выдавал вот такой долгий непрерывный звон. Теперь — семь раз, и тоже непонятно. А хотелось бы понимать, увидеть в этом знак, подсказку. Но нет, вновь была только загадка. Намёк на то, что нечто происходило тут впервые?

Крепость стояла на этой горе уже тысячу лет. Рядом — дорога, которой тоже тысяча лет, а может, и больше. Колокол, если верить записям, подарила владетелям Дьямона прародительница из Древних, то есть ему тоже тысяча лет или вроде того. Не может здесь случиться такого, чего до сих пор не случалось…

Разве что кандрийцы ещё не владели Дьямоном. Пожалуй, так и есть — не владели. И эти семь ударов казались спокойными, как подтверждение некоего факта.

Юна встретилась взглядом с секретарём Туюром. Этот тоже был озадачен, и преданно смотрел на неё, ожидая.

— Передай, чтобы открыли ворота, — сказала она.

А сама переходами прошла к Челле. Падчерица продолжала свою шалость — так и не умылась, и не сменила платье. Сидела со служанками, они вместе сматывали недавно покрашенную шерсть, и мелкие серые и зелёные шерстинки теперь припылили черно-серебряный шелк её одеяния. Юна махнула рукой, отсылая служанок. Подняла упавший клубок, покрутила его на ладони.

— Сердишься на меня? — первой заговорила Челла.

Смотрела она без малейшего раскаяния — напротив.

— Не сержусь, с какой стати? — пожала плечами Юна. — Тем радостней ему будет увидеть тебя настоящую. Но зачем?!

— Ему всё равно придётся на мне жениться, какой бы я ни была уродиной.

— Да, и в этом все дело, — Юна кивнула. — Ты его получишь. Он просто женится на тебе… так же легко, как стреножит лошадь. Он привык, что женщин не стоит добиваться, они сами его хотят, прихорашиваются и вовсю крутят юбками. Зачем добиваться какую-то одну, если выбор велик?

— Вот как? — Челла выпрямилась и уронила клубок. — Действительно, зачем? Меня он не стреножит, ты знаешь.

— Зато он пока и не догадывается. Он тебе хоть немного понравился? Лорд Кан, я имею в виду?

— Не знаю. Пока не знаю. Возможно. Я должна узнать его ещё немного.

— Понятно, — Юна кивнула и против воли улыбнулась.

И как ему удаётся, этому Сайгуру Кану? Ничего не сделал, даже не потрудился скрывать пренебрежение, а их капризная азалия попала в сети его привлекательности. Потому что её слова — почти признание в любви, большего просто не могло быть!

Принцесса Гайда в чём-то права. Он имеет много и незаслуженно. Но…

В их случае это и неплохо.

— Приведи себя в порядок. И можешь не выходить до завтра, — сказала она Челле. — Завтра устроим вам настоящее знакомство.

— Я переоденусь и спущусь. Встречу кандрийцев со всеми, на площади, — возразила Челла. — Хочу посмотреть на его брата. И на всех, кого он сюда привёз. Не буду показываться, останусь позади всех, — и Челла чему-то рассмеялась.

— Хорошо, — согласилась Юна. — Вот что, Эрги собрались сорвать твою свадьбу. Тебя будут охранять, чтобы избавить от их назойливости.

— Юна, я очень сожалею, что Алливен неправильно меня понял. И постараюсь не делать таких ошибок впредь, поверь мне.

Что ж, они договорились. И Юна направилась вниз, на площадь.

*бай — почтительное обращение к пожилой женщине.

Бессчётное количество раз уже заходили в передний двор замка Дьямон и торговые караваны, и отряды воинов — последние с разрешения владетеля, разумеется. А теперь вооруженные чужаки въезжали в ворота крепости, как к себе домой. Именно так и есть — к себе домой. Сначала — вооружённая до зубов полусотня, одинаковые новые доспехи и лошади в одну масть — загляденье.