тогда же и там же, Космический линкор планетарного подавления «Несокрушимый», он же искин Кандид, она же искин Лаура

Итак, свершилось – наш будущий император и будущая императрица наконец сошлись в императорской спальне и почти три стандартных часа в поте своих лиц делали себе Наследника. Не знаю, получилось у них это или нет, но императрица, по данным медицинских сканеров, находится в сугубо положительной фазе, так что в этом деле возможно все. Окончательную информацию о случившемся или нет зачатии, можно будет получить уже через пять-семь суток, и если подтвердится то, что у влюбленной императорской четы будет наследник или наследница, то их потребуется немедленно поженить. Женатый император значительно лучше холостого, и свадьба при этом должна будет произойти еще до того, как у императрицы начнет расти живот.

И напрасно император с императрицей подозревали нас в том, что я/мы подглядывали за процессом изготовления наследника. Будь мы неполовозрелыми людьми-подростками, такое зрелище, конечно же, привлекло бы наше внимание свое высокой эстетической и эротической составляющей, но мы оба искины, которые чужды проявлению эмоций и особенно телесных удовольствий. В силу своей конструкции рассуждать об этом мы можем только теоретически. Так что прочь все подозрения. То, что должно быть тайным, таковым и останется, а все остальное мы непременно должны знать, чтобы заранее позаботиться о последствиях. Искины – это самые верные слуги трона.

Единственное, что нас в тот момент интересовало – это царящий в спальне эмоциональный фон, который нас вполне удовлетворял. И император, и императрица были увлечены друг другом и процессом любви, отчего не обращали внимания на разные побочные раздражители. И это хорошо – значит, их тяга друг к другу очень велика, а вероятность успешного основания империи снова увеличилась и достигла уровня свыше восьмидесяти процентов. Осталось, как говорят люди, совсем немного, и мы приложим к этому «немного» все возможные усилия.

день 57-й, корабельное время 20:15, «Несокрушимый», рубка управления.

Капитан морской пехоты Владимир Владимирович Шевцов, И.О. Е.И.В.

Вызов И.О. императора, то есть меня, в рубку управления, прозвучал как гром с ясного неба. Шли уже шестые сутки полета, но такое случилось в первый раз. Экипаж под командованием капитана первого ранга Иванова – седые волки, после сеансов «стабилизации» сбросившие по двадцать-тридцать лет – со всеми своими корабельными проблемами должны справляться самостоятельно. Для того их и набирали – опытных и постаревших, но в любой момент готовых снова сесть в седло – чтобы они, освоив под гипнозом специфику отличия космической службы от морской, продолжали вести корабельные дела, опираясь еще на вбитые в советское время рефлексы. Ну не понимаю я ничего в том, что относится к их епархии, и старшие офицеры «Несокрушимого» заседают в Совете Графов не за красивые глаза.

Мое дело – один раз в день в корабельный полдень зайти в рубку управления, выслушать доклад главного Навигатора, капитана первого ранга Карандышева, посмотреть на позицию «Несокрушимого» относительно планет Солнечной системы и убедиться в соблюдении графика разгона. Наша скорость уже достигла немыслимых для земных условий трех с половиной тысяч километров в секунду и продолжает расти. Разгон происходит точно по графику, а скорость уже набрана такая, что Солнце нас уже ни за что не удержит. Отключись прямо сейчас главный планетарный привод – и мы все равно пулей вылетим за пределы солнечной системы. Не понимаю, зачем я мог им там срочно понадобиться, тем более что никакого оповещения об аварийной тревоге по кораблю не было. А ведь это обязательная процедура на тот случай, если на «Несокрушимом» хоть что-то ломается.

При посещении рубки попутно можно глянуть, как сидят на своих боевых постах коротко, под мальчиков, остриженные девицы, набранные в корабельный экипаж вместо парней, которых Виктор Данилович сразу застолбил для своей десантной бригады. Следить за показаниями приборов и нажимать кнопки на постах управления вполне по силам и лицам женского пола, если у них между ушами есть хоть капелька серого вещества. Форма одежды корабельного состава – это обтягивающее темно-синие трико с рукавами до полпредплечья и штанинами до середины бедра. Над левым карманом белым вышиты имя, фамилия, звание и личный номер; на плечах у тех девиц, которые выслужились до командных должностей – золотистые угловые лычки соответствующих старшинских званий. На темно-синем фоне очень красиво, особенно в сочетании с оттопыренными грудными железами.

Отбором потенциального личного состава для корабельной службы персонально занимался старший офицер «Несокрушимого» капитан первого ранга Сергей Малинин. Кстати, он, кажется, единственный офицер из экипажа, кто служил не в подплаве, а на тяжелых атомных крейсерах типа «Киров». Отбор был произведен со всей серьезностью, при конкурсе в десять человек на одно место, потому что самые умные сразу врубились, что попадание в корабельный состав – это прямой путь в элиту нашего общества. И хоть набирали кандидаток не за 90/60/90 и не за смазливость морды лица, но откровенных страшилищ в экипаже нет. Возможно, тут поработали те же технологии, что и в случае с моей Викой. Если это так, то я совсем не против. Корабельный состав должен иметь перед простыми колонистами определенные привилегии, как и все люди Службы. Еще надо учесть, что взятая с земли офицерская скамейка запасных очень короткая. Среди них нет ни одного по званию младше капитана третьего ранга и моложе пятидесяти лет. Пройдет лет двадцать* – и одна из девиц, сидящих сейчас на операторских постах, проявив соответствующие способности, будет иметь все шансы пройти обучение, сделать карьеру, и в итоге сесть в командирское кресло, которое сейчас занимает кап-раз Иванов.

Примечание авторов: * именно столько лет активной службы гарантирует процедура стабилизации вызванным из запаса глубоким старикам. Потом еще двадцать лет в инспекторско-инструкторском составе, и уж потом, в возрасте более ста десяти лет, окончательная и бесповоротная отставка. После этого возраста бессильными становятся даже медицинские технологии будущего.

Когда месяц назад Сергея Алексеевича доставили к нам на борт, это был высокий, ссутуленный и худой до невозможности седой старик, едва передвигающийся при помощи палки. Теперь, после регулярных сеансов стабилизации, его позвоночник распрямился, плечи расправились, грудь и брюшной пресс начали обрастать – нет, не жиром – а первыми пластинами мышц, а седые волосы на голове выглядят уже не жалко, а благородно. Кандид обещает, что пройдет еще месяц или два – и те же самые девки, которые при первом знакомстве смотрели на его высокоблагородие каперанга Малинина с жалостью, начнут бегать за ним толпами и складываться у ног в штабеля, изнывая от любовных переживаний. Чувствуется, что в молодости это был еще тот красавец и разбиватель девичьих сердец, и медицинская стабилизация вернет ему большую часть обаяния, сохранив шарм благородной солидности.

Ну, в общем-то мне это как-то параллельно, лишь бы все эти любовно-сердечные дела происходили не на вахте, а в личное время. Правда, это у девиц может быть личное время – четыре часа вахта, четыре часа учебные занятия, восемь часов личного времени, восемь часов сон. Комплект личного состава операторов на все посты у нас получился двойной, так что их можно не перенапрягать, а вот старший офицер, который один на всех – это такая собачья должность, на которой у Сергея Алексеевича имеется минус два свободных часа в сутки. Но это я, так, стебаюсь, потому что если господин Малинин захочет ответить на их притязания, то он обязательно найдет на это время. А почему бы и нет, ведь медицинская стабилизация восстанавливает все функции организма, а не только те, что касаются профессиональной деятельности.