Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я ничего не вижу, – сказала она.
– Я тоже.
– Настройщик не обнаружил здесь ничего странного. А что мы ищем?
– Скорее всего, коричневый конверт.
– Давайте снимем нижнюю стенку, – предложила женщина.
Там тоже ничего не было.
– А за декой? – спросила женщина, и я испытал облегчение, потому что не хотел первым заговаривать о том, чтобы отодвинуть пианино и снять заднюю стенку.
– Придется отодвинуть его от стены.
– Подождите, – сказала Беатрис, опустилась на колени и просунула руку под нижнюю часть инструмента – бежевую деку. Мы отступили на шаг, глядя, как она ползет на четвереньках справа налево вдоль пианино, потом возвращается к середине и с силой напирает, чтобы протиснуть кисть в узенькую щель. Я слышал, как ее ногти царапали дерево.
– Ой. Вызовите службу спасения. Я застряла!
– Правда?
– Нет. – Беатрис вытащила руку, торжествующе выпрямилась и протянула мне большой коричневый конверт без подписи. Я открыл его. Внутри лежала записная книжка. На ней большими буквами было написано «Комори». Я осушил одним глотком бокал вина, а Беатрис с хозяйкой из вежливости поднесли бокалы к губам, наблюдая за мной.
Я пролистал страницы, исписанные почерком Бабочки, синей ручкой, и закрыл записную книжку.
– Ну? – спросила Беатрис.
– Это оно.
– Вы уверены?
Я открыл книжку на первой странице и положил письмо с подсказкой рядом.
– Сравните почерк.
Беатрис и хозяйка подошли ближе. Я позволил им посмотреть несколько секунд, после чего быстро захлопнул книжку.
– Думаю, сначала должен прочитать я.
Обе поспешно отстранились, почувствовав себя излишне любопытными. Хозяйка подлила себе еще вина, а я вновь открыл книжку и прочел: «С самого моего детства Комори готовила меня к своей смерти».
Я убрал книжку в конверт и с облегчением вздохнул.
Как раз когда мы уходили, прозвучал сигнал внутренней связи, и на лестнице мы разминулись с поднимавшимся мужчиной.
Беатрис шла по улице, тихонько посмеиваясь над нашим недавним приключением.
– Мы такие забавные, – сказала она.
У меня было слишком много мыслей, чтобы придать им какой-либо порядок. Мы пересекли Первую авеню, площадь Святого Марка и зашли в знакомое кафе. Там я завтракал.
Мы сели за столик недалеко от дверей и некоторое время молчали, как будто между нами происходило какое-то телепатическое общение, которого я не понимал. Это было приятно. К нам подошла официантка (возможно, именно она обслуживала меня утром) и улыбнулась так, как будто узнала. Беатрис пристально взглянула на нее.
– Давайте продолжим пить, раз уж мы начали, – предложила она, – иначе нам захочется спать.
Я улыбнулся.
– Bon plan[10].
– Вина?
– Красного.
– Сейчас принесу меню, – сказала официантка.
Я вспомнил, что надо поесть, и, кроме бутылки вина, заказал entrйe (слава богу, Беатрис объяснила, что так в Америке называется главное блюдо, иначе я бы по ошибке решил, что это закуска, и взял две). Беатрис заказала оливки, чтобы «пощипать». Когда вино принесли и официантка ушла, Беатрис сказала: «Бен», и я поднял глаза.
– Вас ведь так зовут, да?
– Да. Бен. Бенджамин. Я не возражаю.
– Я кое-что знаю про вашу подругу Томоми Ишикава.
– И что же?
– Я каждый день вижу ее имя.
– Где?
– В моей квартире.
– Как? Где? На чем?
– На письме, которое пришло на мой адрес. Были и другие, просто реклама, я их сразу выбрасывала. А это письмо показалось мне важным, поэтому я его оставила. Оно лежит у меня на кухне, прислоненное к мельнице для перца. Томоми Ишикава жила там раньше.
– О боже.
– И еще кое-что.
– Что?
Беатрис сделала глубокий вдох, прежде чем продолжить.
– Она хозяйка моей квартиры.
– О господи.
– Ей принадлежит квартира, где я живу.
– Ваша квартира?
– Может быть, не только моя. Не знаю.
– Значит, вы знакомы?
– Нет, – твердо ответила Беатрис. – Я договаривалась через посредника. Но это ее квартира.
– Как странно.
– Вы так думаете?
– Очень странно. Слишком много совпадений. Черт возьми…
Она удивленно смотрела на меня.
– Где вы живете? – спросил я.
– В Нью-Йорке.
– Э… да. Но где конкретно?
– В Уильямсбурге, – ответила Беатрис и почесала нос.
– Я там никогда не был.
– Там красиво.
Несколько мгновений я размышлял о красоте Уильямсбурга. Мозг лопался.
– Может, покурим? – предложил я.
Когда мы вышли из кафе, Беатрис достала зажигалку и поднесла к моей сигарете, прежде чем закурила сама.
– Все это слишком странно и нереально, – произнес я. – Почему вы не сказали раньше, что жили в Париже?
– Мы ведь только что познакомились.
– Да, но я сказал вам, что жил в Париже, а вы нет. Могли бы заметить: «О, как занятно, я тоже».
– Я подумала, что это не важно и ни к чему. И, между прочим, я сама решаю, что говорить незнакомцам о себе.
– Ладно. Конечно, вы не обязаны рассказывать то, чего не хотите, я просто удивлен, вот и все. А потом вы упомянули про Париж просто вскользь, как о случайном факте.
– Ну, это и есть случайный факт, хотя и интересный, признаю. Но у меня много знакомых из Парижа, и я уже не обязана приходить в бурный восторг.
– Да, но вы жили в Париже, и Томоми Ишикава сдает вам квартиру, и мы только что случайно познакомились на ступеньках Нью-Йоркской публичной библиотеки, а потом вместе отправились искать сокровище в чужой квартире, после чего пришли в кафе, где я завтракал.
– Правда? – наконец ее что-то впечатлило.
– Не знаю, как по-вашему, но по-моему, слишком много совпадений за один день.
– Да, много. Но совпадения – это нормально. Я бы удивилась, если бы их не было. Тогда я бы решила, что какая-то сила удерживает похожие вещи на расстоянии. Вот что я назвала бы странным.
Я задумался.