- Я не буду это надевать, - фыркнула Лиза и для наглядности демонстративно отсела подальше. – Пусть этот альфа утрется. Я вызову полицию, и она быстро пресечет тут все эти поползновения, инцест, ущемления прав.

Девушка сложила руки на груди и шмыгнула носом, удерживая предательские слезы, закипавшие в глазах. Было больно, обидно, страшно от такой невыносимой жестокости, какой-то бессильной ярости, осознания глупости происходящего. Как это возможно? В двадцать первом веке, когда техническое развитие не стоит на месте, жизнь человека все равно может быть так легко обесценена.

Женщина замерла, сложив руки на груди.

- Как вы похожи с Тимофеем, - вдруг прошептала она. – Он тоже не готов повиноваться.

Лиза дернулась, как от удара.

- Не хочу ничего общего с ним иметь, так и знайте! – вдруг обиженно, как маленький ребенок, буркнула она. – Оставил меня здесь одну, тоже мне, - защитник!

Женщина присела рядом с Лизой и погладила легонько ту по руке.

- Твоя мама была очень красивой волчицей, - негромко заговорила она. – Как только Сокол привел ее в стаю, в ту же ночь совершил обряд волчьей свадьбы – когда вожак метит свою пару перед всей стаей. Но я тогда уже подумала, что никак не может такая удивительная женщина стать партнером Сокола. Она была внутренне сильнее него, и, как оказалось, умнее: я сразу поняла, что она ожидает приплод, и убедилась в этом, когда принимала у нее роды. Но ее судьба стала предрешена: вторые роды ее ослабленный организм не осилил.

Лиза слушала и не верила своим ушам. Впервые с ней говорили о ее прошлом, о матери она не слышала ничего, кроме злого ругательного слова в сторону от отца…От Сокола…от альфы. Но, странное дело, в ней не отзывалась эта история болью или расстройством. Сейчас ее больше всего занимал вопрос, как можно было бы избежать этого ужасного, невероятного по своему размаху события – волчьей свадьбы.

- Ты похожа на нее внешне. Унаследовала ее красоту, это точно. Увидев тебя в окно из дома, когда ты решила сбежать в лес, я было подумала, что это она…

- Послушайте… вы же можете мне помочь, что-то сделать. Вы же понимаете, что это не нормально? – Лиза взяла ее руки в свои и прижала к груди, заглянула в глаза, надеясь на положительный исход разговора.

- Девочка моя. Альфе нужно подчиняться. Никто не может идти наперекор ему, а все желающие покоятся на кладбище в лесу. У тебя нет выбора, прими это и согласись, - зашептала женщина, утирая слезы. Видно было, что она радеет за девушку, переживает, но Лиза почувствовала, что ее сердце проваливается в бездну – не такого ответа, не такой реакции она ожидала.

Девушка шмыгнула носом, вытерла мокрые глаза концом трикотажного рукава, отвернулась к окну. Мороз уже вырисовывал на стекле свои невероятные узоры, облеплял тонкой вышивкой, тонкими иголочками ткал кружево. Да уж, недавнее предчувствие ее не обмануло – декабрь действительно оказался не просто «с сюрпризом», а просто невероятным, ужасающим по степени фантасмагории месяцем. Очень хотелось закрыть глаза и проснуться дома…

- Вы правда думаете, что я похожа на Тима? Не на Якова? Мне кажется, с Яковом мы понимаем друг друга намного лучше, - не поворачивая головы, призналась Лиза.

Женщина облегченно охнула, видимо, она задержала дыхание, ожидая, что Лиза может взбрыкнуть и попытаться сбежать.

- Да нет, Тим всегда спешил вперед, был готовым на выдумки, скор на язык. А Яков…Он больше зависел от брата, был более послушен.

-В школе они сидели вместе. Как-то Тимофея вызвали к доске на важной теме, он сделал вид, что теряет сознание. Яков вовремя выскочил из-за парты, подхватил падающего брата и увел в медпункт, причем с разрешения учителя. Прогуляли до конца дня. Такая схема сработала пару раз, потом по хохоту класса учитель все понял, - вспомнила женщина. Такое откровение о братьях Лиза слышала впервые и потому сидела, открыв рот.

Увидев, что ее воспоминания интересны, женщина улыбнулась. Она присела рядом с Лизой и улыбнулась.

- Однажды на физике учительница предложила задавать вопросы друг другу самим. Яков решил поправить свое положение с оценками и написал несколько формул на руке. Тим ему посоветовал: «Формулу силы запиши».  Тот ответил: «Уже не помещается, ты про нее не спрашивай». Поднял руку, вышел к доске. Тимофей тоже поднял руку, встал и говорит: «Формула силы». Они смотрели друг на друга несколько секунд круглыми глазами. Это был один из самых ужасных случаев: что-то в голове переклинило, спросил, разумеется, не специально. Он тут же начал учительнице говорить: «Ой, я хотел не про силу спросить». Но она сказала: «Нет, сначала скажи про силу». Яков вернулся с очередной двойкой и неделю смотрел на Тимофея как на Иуду.

- А как-то, когда школу посетила какая-то важная комиссия, их класс от греха подальше отсадили в самый дальний кабинет и запретили покидать его, за исключением выхода в туалет, - продолжила мама близнецов. -  Не учли одного: именно у этого угла школы парковались машины комиссии. И вот директор встречает со всеми почестями важных гостей, как вдруг на подоконнике окна 2-го этажа появляется Тимофей в элегантной шляпке главной модницы класса и с веником вместо гитары. И исполняет зажигательный танец, громко напевая: «Любовная любовь!». Никто ни до, ни после не видел, чтобы серьезные дядьки так заливисто и долго смеялись. Конечно, Тимофею досталось, но всерьез отчитывать его уже не хотелось…Да, много смешных случаев происходило с мальчиками. И забавных, и не очень…

Она вздохнула, украдкой вытерев согнутым пальцем влагу, скопившуюся у глаз.

Лиза будто и забыла о том, что творится в ее жизни, что случится через несколько минут - окунуться в жизнь братьев показалось ей глотком чистого воздуха. Они смеялись вместе над шутками мальчишек и все происходящее казалось нормальным.

- Яков обмолвился, что вы следили за ним через его коллегу? – вспомнила Лиза.

- Что? Нет! – мать близнецов удивленно развернулась всем корпусом. – У нас не было ни единой зацепки, чтобы найти его. Отец сам ездил по городам, разыскивая, и его сердце не выдержало. Мы с Яковом остались одни на целом свете.

- Но как же так… – удивилась Лиза. – Я сама слышала, как он признался в этом Тимофею…

- Тим! – встрепенулась женщина, перебив Лизу. – Расскажи мне, какой он, каким он стал?

Лиза не смогла бы отказать ей, даже если от этого зависела ее жизнь: столько надежды, боли и тоски было в материнском взгляде.

- Он стал очень серьезным, - улыбнулась она краешком губ. – Создал и возглавил охранное агентство. Тим…он…очень сильный…и умный…он…удивительный человек, то есть…мужчина, хотя и это будет неверным…

Мать Якова и Тимофея поддерживающе сжала ладошку Лизы, что покоилась на кровати.

- Я вижу, что он тебе очень нравится, - вкрадчиво спросила она, и глаза ее понимающе блеснули в полутьме.

- Нет, нет, что вы! – встрепенулась Лиза. – Тим ясно дал понять, что я для него – обуза. Как только он узнал, что я – дочь Сокола, альфы его бывшей стаи, как тут же весь интерес испарился. Но, знаете, я его понимаю, - поспешно заговорила она, будто бы ее кто-то перебивал. – Не знаю, как поступила бы на его месте. Но вот Яков…он сразу же бросился мне на выручку, понимаете? Тотчас оказался тут, будто так и нужно. Не думаю, что он замешкался с выбором.