– Позвони мистеру Кремеру!

Дозвониться до инспектора Кремера, не важно днем или ночью, может быть либо очень просто, либо вообще невозможно. В такой час – пятьдесят на пятьдесят. Кремер был в участке, но на совещании и потому недоступен, но я не сдался и дал довольно ясно понять, что, если он немедленно не свяжется с Ниро Вулфом, одному Богу известно, с чем завтра выйдут утренние газеты.

Через две минуты знакомый голос знакомо рыкнул в трубке:

– Вулф у себя?

Я кивнул Вулфу, и тот снял свою трубку.

– Мистер Кремер? Не знаю, известно ли вам, что я взялся расследовать убийство Карноу? У меня есть клиент. Днем меня наняла миссис Карноу.

– Ну так и расследуйте. Что нужно-то?

– Насколько я понимаю, мистер Обри задержан по подозрению в убийстве без права выхода под залог. Это очень печально, поскольку он невиновен. Если дело ведете вы, советую изменить решение. Ставлю на кон свою профессиональную репутацию.

Я заплатил бы, чтобы в эту минуту посмотреть на физиономию Кремера. Кремер знал, что Вулф скорее предпочтет день голодать, чем проспорить.

– Вот только вашего совета мне и не хватало. – Рык еще оставался рыком, но потише. – Ничего, если это подождет до утра?

– Если этого требуют формальности. Могу я задать вам один вопрос? У кого из них – миссис Сэвидж, ее сына, у мистера и миссис Хорн, у мистера Биба – есть алиби?

– Забудьте, ни у кого. Но у Обри не просто нет алиби, он сознался, что входил в номер.

– Да, знаю. Хотя не только он. Теперь мне нужно выбрать одну из возможностей. Либо я раскрываю личность преступника сам и сдаю его властям, либо вместе с вами. Что предпочли бы вы?

Наступила полная тишина, хотя мне показалось, что я слышу дыхание Кремера.

– Хотите сказать, вы его нашли?

– Я хочу сказать, что готов разоблачить убийцу. Это было бы значительно проще, если бы вы уделили мне немного своего времени, поскольку я жду их здесь, у себя, а для вас это не так и сложно. Если вы решите действовать вместе со мной, то не могли бы вы доставить их сюда через полчаса?

Кремер выругался. Поскольку использование ненормативной лексики в телефонном разговоре считается правонарушением, а я не хочу предъявлять обвинение инспектору полиции, приводить здесь его слова не буду.

Потом он добавил:

– Еду. Буду у вас через пять минут.

– Вас сюда не пустят. – Вулф не склочничал, но был тверд. – Если вы явитесь без них либо не заверив меня, что их сюда доставят, мистер Гудвин не откроет дверь даже на ту щелку, на какую позволяет открыть цепочка. Он сегодня в дурном настроении, так как один человек сбил его с ног ударом в челюсть. Да и я не в том расположении духа, чтобы препираться с вами. Я даю вам шанс. Помните ли вы, как я сказал, когда вы пришли утром, что у меня есть последнее письмо, которое написал Карноу своей жене, и предложил показать?

– Да.

– А вы сказали, что письмо, написанное чуть ли не три года назад, вас не интересует. Вы не правы. Сейчас я еще раз предлагаю показать его вам, прежде чем отправить окружному прокурору, но только на том условии, о котором уже сказал. Так как?

Могу сказать одну вещь в пользу Кремера: он знает, когда выбора нет, и не пытался отсрочить момент. Он снова выругался и сдался.

– Они у вас будут, и я тоже.

Вулф повесил трубку. Я спросил:

– Как насчет клиента? Может, ей тоже приехать?

Он скорчил гримасу:

– Думаю, да. Займись этим.

Было половина двенадцатого, когда я впустил в кабинет Нормана Хорна с его очаровательной женой и усадил их в два свободных кресла перед столом Вулфа. Слева от них сидела миссис Сэвидж, за ними – Дик Сэвидж, Джеймс М. Биб и сержант Пэрли Стеббинс, хотя не в этом порядке: Пэрли сидел посередине за Энн Хорн. Там же было еще одно кресло, предназначенное для Кэролайн Карноу, но, пока я встречал в прихожей миссис Сэвидж и Дика, Кэролайн вместе с креслом передвинулась к книжным полкам. Теперь Пэрли мог ее видеть, лишь повернув голову на четверть оборота, и это ему не понравилось, но я дал понять, что это не его, черт возьми, дело, где сидит наш клиент.

Красное кожаное кресло предназначалось для Кремера, который еще сидел в столовой вместе с Вулфом. Когда Хорны поздоровались со всеми родственниками, включая Кэролайн, и сели, я отправился в столовую и сказал Вулфу, что все готовы, и он прошел в кабинет, где встал у своего стола.

– Арчи?

– Есть, сэр! – Я был на своем посту. – Первый ряд слева: мистер Хорн, миссис Хорн, миссис Сэвидж. За ними слева: мистер Сэвидж… мистера Стеббинса вы знаете… и мистер Биб.

Вулф едва заметно кивнул, сел и посмотрел на Кремера:

– Мистер Кремер?

Кремер, стоя, разглядывал собравшихся.

– Не могу сказать, что встреча неофициальная, – признал он, – поскольку попросил вас прийти сюда я, и сам я тоже здесь. Однако все, что скажет сейчас мистер Вулф, он скажет исключительно под свою личную ответственность, и вы не обязаны отвечать на его вопросы, если не захотите. Я хочу, чтобы это всем было ясно.

– Пусть так, – пискнул Биб, – разве это правомерно?

– Если вы хотите сказать «не принято», то да. Если – «незаконно», то не соглашусь. Вам не приказывали прийти, вас попросили, и вы сами приняли решение. Хотите уйти?

Наверное, они не хотели, по крайней мере не настолько, чтобы устроить демонстрацию. Обменялись взглядами, кто-то что-то буркнул, и все.

– Конечно, – сказал Биб, – мы оставляем за собой право уйти.

– Вас никто не задержит, – заверил его Кремер и сел, затем посмотрел на Вулфа. – Начинайте.

Вулф устроился в кресле поудобнее и повел глазами слева направо, чтобы видеть всех.

– Мистер Кремер заверил вас в том, что вы здесь не обязаны мне отвечать. Могу сказать, вопросов не будет. У меня нет к вам вопросов, хотя повод для них появиться, конечно, может. Я намерен лишь изложить, как обстоят дела на сегодняшний день, и попросить вас высказать свои комментарии. Если они у вас есть.

Он сложил руки на своем самом выпуклом месте и переплел пальцы.

– Мы узнали от мистера Стеббинса, что мистер Карноу убит вчера вечером, но я не проявлял большого интереса к этой новости вплоть до сегодняшнего полудня, когда ко мне пришла миссис Карноу и поручила мне это дело. Тогда я рассмотрел все известные обстоятельства и пришел к выводу, что мотив для убийства, который явно есть у миссис Сэвидж, ее сына и дочери, а также у мистера Хорна, поскольку он муж дочери, на мой взгляд, не слишком силен. Судя по тому, что со слов моей клиентки я знаю о характере и взглядах мистера Карноу, кажется маловероятным, чтобы кто-то из вас до такой степени испугался жестких требований с его стороны относительно возврата денег, что, невзирая на опасность, решился пойти на убийство. Вы все получили свое наследство законным образом, самым честным путем, и, разумеется, в случае спора попытались бы апеллировать к его здравому смыслу и милосердию. Таким образом, более сильный мотив был лишь у одного из вас. – Вулф откашлялся. – Это меня озадачило. Мотив неодолимой силы имелся у двоих: у мистера Обри и миссис Карноу. Они не только теряли намного больше денег, чем кто-либо из вас, но и стояли перед лицом утраты, смириться с которой еще труднее. Он терял ее, она – его. Неудивительно, что этот могучий стимул заслонил все остальное в глазах мистера Кремера и его коллег. Возможно, и я думал бы так же, если бы не два обстоятельства. Во-первых, я не сомневался в том, что ни миссис Карноу, ни мистер Обри не причастны к убийству. Если бы убийство совершили они, то в таком случае они приехали ко мне просить, чтобы я помог им вести переговоры с человеком, которого кто-то из них только что убил, ради коварной цели создать видимость, будто они не знают о его смерти, а я сидел здесь и беседовал с ними в течение часа, ничего не заподозрив. Я должен был либо отвергнуть мысль о том, что кто-то из них преступник, либо забыть о некоторых своих амбициях. Выбор был для меня несложным.