– Ясно. – Вулф откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и заработал губами – вытянул трубочкой, втянул, вытянул, втянул.

Он так делает всегда, когда в голову приходит какая-нибудь стоящая идея. Хотя в тот раз я подумал, что рановато для стоящих идей, он их никого даже не видел. Кэролайн хотела было еще что-то сказать, но я покачал головой, и она промолчала.

Наконец Вулф открыл глаза:

– Понимаете ли, мадам, обстоятельства, в частности обнаруженная в кармане мистера Карноу визитка с отпечатками пальцев Обри, дают нам основания сделать единственно возможное предположение: ваш муж убит одним из шести человек, присутствовавших на встрече у мистера Биба днем в пятницу, а если исключить из числа подозреваемых мистера Обри, то из пяти. Вы знаете всех, даже если не близко, то по крайней мере неплохо, и потому я спрашиваю вас: кто из них скорее способен на убийство? По любым соображениям.

– Не знаю, – покачала она головой. – Неужели мы должны… Может быть, есть другой способ?

– Нет. До тех пор, пока мы не проверим этот. Прошу вас хорошенько подумать.

– Не знаю, – упорствовала она.

Я решил тоже вставить словечко:

– Не уверен, что тут мой пятак к месту, но сегодня у окружного прокурора я встретил всю компанию. Сначала мы поболтали с миссис Хорн… Она, похоже, шутница… Когда появились остальные, она меня им представила. Сказала, что я хочу устроить ей допрос третьей степени, а после добавила… Цитирую: «Я наверняка не выдержу и все расскажу». Тут Хорн закрыл ей ладонью рот со словами, что она слишком много болтает. Миссис Сэвидж сказала: «Энн так шутит».

– Очень похоже на Энн, – заметила Кэролайн. – Абсолютно в ее духе, в ее худшем проявлении.

– У мистера Гудвина, – хмыкнул Вулф, – талант проявлять худшие свойства женщин. Мне от этой информации никакого толку, а вы помочь не хотите. Вы, кажется, не понимаете, что, если я не смогу вычислить убийцу среди этих пятерых, мистер Обри обречен почти наверняка.

– Понимаю! Это ужас, но я все понимаю. – Губы у нее сжались, она помолчала минуту. – И я ведь хочу помочь! Я всю ночь думала, и одна вещь… Я о письме Сидни, в котором он написал, что сделал нечто, чем я буду шокирована. Вы вчера сказали, будто не так-то просто лишить наследства жену, но разве нельзя сделать это иначе? Разве он не мог подписать что-то такое, за что расплатился бы, например, моим наследством, а может быть, всем состоянием? Что-то ведь он сделал, чтобы меня… шокировать?

– Безусловно, – согласился Вулф. – Но в таком случае он должен был бы подписать документ передачи прав на собственность, а такого документа не было. Или, если бы он создал на паях компанию, компания должна была быть зарегистрирована, и тогда вы действительно могли потерять имущество. Думайте дальше. – Он шумно прочистил горло, выпрямился. – Хорошо. Придется заняться ими самому. Прошу вас, мадам, соберите всех здесь к шести часам вечера. Соберете?

Ее глаза широко раскрылись.

– Я? Собрать их здесь?

– Разумеется.

– Я не смогу! Как? Что я им скажу? Я же не могу сказать, что вы считаете одного из них убийцей и хотите… Нет! Не могу! – Она подалась вперед. – Как вы не понимаете, что это невозможно?! В любом случае они меня не послушают!

Вулф повернулся ко мне:

– Арчи, придется тебе их собрать. Мне удобнее в шесть, но если не успеешь, то можно и после обеда. – Он взглянул на настенные часы. – Позвони мистеру Паркеру и договорись о встрече с миссис Карноу. Позвони Солу и скажи, что он мне нужен как можно скорее. Теперь пора перекусить. Поешь и приступай. – Он повернулся к Кэролайн. – Вы ведь составите нам компанию, мадам? Открытые пирожки с грибами и рисом Фриц готовит вполне, если можно так выразиться, приемлемо.

Поскольку у нас, слава богу, демократия, прошу проголосовать. Все, кто за то, чтобы я описал, как выполнял поручение Вулфа, занявшее у меня почти пять часов, и изо всех сил старался привести к нему троих мужчин и двух женщин, голосуют за. Что-то не слышно никого. Поскольку барабанные перепонки у меня очень нежные, не стану спрашивать, есть ли кто против.

Что ж, опишу в общих чертах. Джеймс М. Биб, как мне удалось выяснить, отнюдь не служил винтиком в одной из тех гигантских, похожих на фабрики, юридических машин, которые занимают множество этажей во множестве нью-йоркских небоскребов. Он вел соло в скромном офисе на десятом этаже в тихой части Манхэттена. Единственная его служащая, которую я смог заметить, сидела в крохотной приемной за столом, где слева от нее стояла пишущая машинка, а справа телефон. Так вот, эта служащая сказала, что мистер Биб скоро вернется и, если я зайду еще раз через тридцать пять минут, он будет на месте.

Внутренний кабинет, куда Биб меня пригласил, для шести посетителей был тесноват. Мебель там была неплохая, хотя и не роскошная. Биб, показавшийся слишком хрупким рядом с миссис Сэвидж, и у себя за своим столом выглядел не сказать чтобы впечатляюще, а бóльшую часть его худого лица закрывали очки в черной оправе. Я предъявил свои верительные грамоты, а также записку от Кэролайн Карноу, где говорилось, что Ниро Вулф действует от ее имени, сообщил о желании Вулфа обсудить сегодня днем или вечером сложившуюся ситуацию со всеми, кого она касается в первую очередь. А Биб ответил, что, насколько ему известно, полиция не топчется на месте и потому ему не кажется очень разумным подключать к делу частного детектива.

Разумно или нет, сказал я, у миссис Карноу, безусловно, есть право нанять Вулфа, если ей так захотелось. С этим он согласился. Кроме того, она вдова его бывшего друга и клиента, а поэтому имеет право ожидать от него сотрудничества в ее попытках найти истину. Разве не так?

Ему явно стало неловко. Он заметил, что карандаш лежит не там, где следует, переложил и задумался, некоторое время решая, в самом ли деле это место лучше. Наконец он вернулся ко мне.

– Дело вот в чем, мистер Гудвин, – пискнул он. – Разумеется, я глубоко сочувствую миссис Карноу. Однако у меня есть ряд обязательств, и не перед ней, а перед моим покойным другом и клиентом Сидни Карноу. Я, безусловно, сделаю все возможное, чтобы помочь раскрыть истину, но можно с полным основанием предположить, что миссис Карноу, нанимая Ниро Вулфа, преследует главную, если не единственную цель, – спасти Пола Обри. Я действую в согласии с законом и не могу сознательно участвовать в этом деле. Я не являюсь адвокатом Обри. Очень прошу понять меня.

Я попытался настаивать. Он был тверд. Наконец, следуя инструкциям Вулфа, я задал вопрос.

– Думаю, – начал я, – вы не откажетесь помочь прояснить одну деталь. Днем в пятницу на встрече, которая состоялась в вашем офисе, Обри оставил на вашем столе свою визитку. Она лежала здесь, когда он уходил. Что с ней случилось?

Он наклонил голову набок и нахмурился:

– Здесь, у меня на столе?

– Точно.

Он нахмурился сильнее: