и благородное лицо, — сказала родительница, — я, как художник, не могу пройти мимо такой натуры.

И правда, Чечевица побрился, причесался и выглядел сейчас довольно неплохо. Даже в простынке, изображающей хитон древнего воина.

— Не хотела вам помешать, — извинилась я, — но у нас беда. Сумрака задержала охрана Угрюмоша. И теперь мне приходится помогать Андреасу вытащить из него секретные сведения.

От таких новостей Владис пошатнулся и чуть не упал со стула. Мама была немного раздосадована тем, что сеанс живописи пришлось прервать. Но деваться некуда, нам нужно было хоть как-то определиться, что дальше делать.

Я приготовила для нашего гостя зелье, после которого он начал клевать носом. С каждым разом отвар действовал все быстрее и сильнее.

— Вам надо бежать, — пробормотал Чечевица, проваливаясь в дремоту.

— Куда, Владис? — с отчаянием спросила я.

— Владис? — он открыл глаза. — Это вы ко мне обращаетесь? Так странно. Называйте меня лучше Эмрон. Мне больше нравится.

Итак, Чечевица… то есть Эмрон Русто, наконец начал приходить в себя. Может, сейчас он сообразит, как связаться со своей далекой родиной и окажется, что он в состоянии спасти нас всех?

Хотя Сумрак и не хотел выдавать настоящую личность Чечевицы общественности, чтобы собрать больше фактов против Угрюмоша. Но сейчас, кажется, обстоятельства слишком уж поменялись.

8.3

— Вы вспомнили, кто вы на самом деле!

Мне хотелось смеяться и плакать одновременно. Честно говоря, после окончания Академии я еще не достигала столь существенных результатов. Не потому, что мало работала. Просто таких сложных дел на мою долю пока не выпадало. Только в теории. И к чему скрывать, сама я сейчас очень собой гордилась.

— Меня зовут Эмрон Русто, — сказал бывший Чечевица, — но… кто я? Кажется, все же не работник мебельной фабрики. Потому что ничего не соображаю в столярном деле. И в обработке дерева тоже.

— Вы — сын герцога Русто, — сообщила я ему, — больше месяца назад пропали с собственной свадьбы.

— Свадьба? И на ком я должен был жениться?

— На родственнице короля, кажется, его троюродной племяннице. Вы жили в королевстве Эрсилон, в части света под названием Межден.

— Я знаю все эти названия, — кивнул Эмрон, — но пока они мало что мне говорят. Невеста. Родственница короля. Помню имя — Дорофея. И всё. Ни лица, ни характера не могу вспомнить. Как и то, любил ли ее.

— Но все равно, это уже огромный прогресс, — воодушевленно чуть ли не прокричала я, схватив его за руки.

— Нужно еще вашего зелья! — решительно сказал Русто. — Варите как можно больше!

— Но я не могу, Влад… то есть, Эмрон, — я растерялась, — это вредно для организма. Дозировка должна быть строго выдержанной, так что следующий прием только завтра. И к этому времени, кстати, вы можете вспомнить еще что-то. И вообще, проснуться утром уже собой. И мне останется лишь чуть укрепить ваше состояние.

— Да, я должен вспомнить. И понять, как связаться с отцом из этой дыры.

Мне стало обидно. Бертария и Азмераль вовсе не дыра!

Но что взять с человека с помутившимся сознанием.

— Хорошо, сейчас я вас оставлю, а завтра постараюсь к вам выбраться.

Мама увлеченно рисовала Эмрона-воина уже по памяти и не услышала, как я с ней попрощалась.

Когда я вышла на улицу, на меня такая усталость накатила. Как же мне хотелось, чтобы вся эта история оказалась позади. Герцог из далекого королевства. Менталист-злодей, ужасающий и невозможно привлекательный. Странное место работы и страх скорого разоблачения. А еще пластинка в кармане. Вот бы просто выбросить ее и сбежать подальше от всего этого.

Так жалко стало себя, что слезы потекли по щекам. Я шла и всхлипывала, стараясь, чтобы редкие поздние прохожие не видели моего лица.

Что сделает Угрюмош, узнав о моей совместной работе с Сумраком? Сколько еще Карл сможет сопротивляться нашей с Андреасом объединенной магии?

Вопросы, вопросы. Ни одного ответа. Хочется сесть на тротуар, зажав виски руками и раскачиваться из стороны в сторону. И чтобы ко мне кто-то большой, взрослый и добрый подбежал, начал заботиться. Стакан воды принес, обнял и сказал, что все образуется, все будет хорошо. И я поверю, пусть это даже и не правда. Но на тот момент пусть будет правда.

— Мередит? — услышала я удивленный и хорошо знакомый голос, который отзывался в каждой клеточке моего тела.

— Андреас?

Я застыла на месте и уставилась на начальника, который стоял рядом с дорогим безлошадным экипажем на механической тяге.

— Проезжал мимо и увидел вас. Вы такая потерянная.

Надо же, я даже внимания не уделила дороге. А если бы меня сбил лихач какой-нибудь.

— Давайте, я вас подвезу до дома, — предложил Андреас.

— Не нужно, — замотала я головой.

— Уже стемнело, Мередит. А выглядите вы неважно. Будто сейчас куда-то не туда уйдете. Простите, моя дорогая, но я вас никуда в таком состоянии не отпущу.

Он открыл передо мной дверь. Я робко заглянула внутрь и увидела, что экипаж двухместный. Значит, он еще и поведет сам.

Сев рядом с водителем, я зачарованно смотрела, как Андреас приводит в движение это удивительное устройство, манипулируя тремя рычагами. Как я поняла, один приводил экипаж в движение и останавливал, другой задавал направление, двигаясь вперед, назад, вправо и влево, а третий был для изменения скорости.

— Говорите адрес, — велел Андреас, я повиновалась. Угрюмош кивнул, давая понять, что знает, куда ехать.

— А теперь говорите, что привело вас в такое плачевное состояние!

— Ну, почему плачевное! — вяло сопротивлялась я.

— Потому что у вас в руках сумка с продуктами, которую вы несли за одну ручку. И когда я выглянул из экипажа, то увидел, как бродячий пес вытащил из нее палку колбасы. А вы и внимания не обратили.

Как неудобно вышло. Пожалуй, не получится убедить его, что у меня все в порядке. Врать тоже смысла нет, он уловит оттенок лжи и того гляди, решит проверить, что у меня там в мыслях. Значит, нужна часть правды.

— На меня подал в суд мой бывший парень, — вздохнула я, — и как мне объяснили, он может насочинять много всего, что нельзя проверить. А его законник убедит всех в правдивости показаний.

8.4

— На вас хотят повесить ложное обвинение? И всего-то? — улыбнулся мне Угрюмош. — С этим можно справиться.

— Я не смогу доказать, что не распродала его вещи и не обогатилась. Или что каких-то из них вообще не существовало, — я всхлипнула.

— А вам уже предъявили полный список того, что вы якобы присвоили. В этом же все дело, как