Второй попытался подняться, но не успел. Поудобнее перехватив копьё я пронзила широкую грудь и тут же рванула оружие на себя, готовая прийти на помощь Дану.

Данаг стоял над бесчувственными телами, зажимая горло рукой. Эта картина напугала меня так, что я бросила копьё и рванулась к нему, прикладывая свою руку поверх его.

«Говорить… не могу».

– Молчи. Что мне сделать? Чем помочь?

«Кровь».

Я вздрогнула. После того как мы выбрались из тюрьмы, он ни разу не просил меня об этом. А мне казалось, что с тех пор прошла уже вечность. Я молча расстегнула ворот куртки и заставила Данага наклонить голову. Поначалу он пил неловко, старательно зажимая рану рукой. Но вскоре стал глотать смелее, и, отпустив собственную шею, прижал меня к груди.

– Хватит… – выдохнула я, с трудом вспомнив, что нужно сжать его руку, и не найдя её поблизости.

Данаг убрал зубы и бережно поцеловал ранку.

– Спасибо.

Я усмехнулась.

– Удобно устроился. Таскаешь с собой неприкосновенный запас с едой.

– Перестань, – его руки крепче сжали мои плечи.

– Не обращай внимания, – не преминула я отомстить и опустила голову ему на грудь. Стоять удавалось с трудом и, если бы он не поддерживал меня, я, наверное, упала бы. – Кстати, где Ивон?

Мы с Даном посмотрели друг на друга. Потом по сторонам. Ивон не было.

Мы рассортировали тела противников. Мертвецов сбросили в пробитую Данагом прорубь. Двоих выживших связали. Одного посадили в сторонке, другого поближе к себе и отхлестали по щекам. Едва приоткрыв глаза, пленник задёргался и залопотал что-то на языке, отдалённо напоминающем эльфийский.

– Что он говорит? – спросил Данаг.

Я напряглась, пытаясь разобрать хоть что-то. Затем отвесила недавнему противнику еще пару пощечин, заставляя успокоиться.

– Торро! – потребовала я. «Торро» на самом правильном из эльфийских наречий означает «имя».

Однако пленник меня не понял. Мне пришлось вспомнить ещё несколько синонимов, бытовавших у нас и у лесных эльфов в разные времена. Затем я перешла к словам, которыми пользовались солнечные. Через некоторое время мне всё же удалось достичь некоторых результатов, и я выяснила, что передо мной Готвард из племени Белого Клыка. Это смог понять даже Данаг.

– Он говорит ещё хуже, чем те эльфы, – пожаловалась я, вытирая пот со лба. Последние несколько минут я окончательно потеряла терпение и уже начала кричать. Пленник тоже устал. – Может он вообще не с этих островов.

Данаг пожал плечами.

– Спроси.

Как всегда, сказать было легче, чем сделать. Продолжая подбирать слова из разных диалектов, я кое-как объяснила варвару, что он должен говорить медленнее, если не хочет, чтобы его били. Затем мы перешли к более содержательным вопросам.

– Он говорит, что служит четырнадцати бессмертным. Полагаю, их мы видели вчера.

– Спроси про Гая, – попросил Данаг, усаживаясь рядом и наблюдая за лицом пленного.

– Уже. Он не знает, кто такой Гай.

Данаг пододвинулся к пленному и, сжав двумя пальцами его щёки, заставил посмотреть себе в глаза. Пару секунд человек сопротивлялся, а затем стал смирным как дрессированный пёс.

– Гай здесь, – уверенно сказал Данаг.

– С чего ты взял?

– На нём уже были чары. Спроси теперь ещё раз.

Тяжело вздохнув, я повторила вопрос, используя теперь другие описания. Если раньше меня интересовал Гай – древний вампир, то теперь я говорила о высоком и могущественном бессмертном, который живёт только ночью. В глазах Готварда появился страх. Он снова торопливо залопотал, коверкая слова и обильно перемежая их с каким-то незнакомым мне языком.

– Говори медленнее! – потребовала я ещё раз, но это не помогло. Данагу пришлось хорошенько встряхнуть дикаря, прежде чем его слова стали разборчивее. Но не понятней. – Не знаю, Дан. Он несёт какую-то чушь про источник. Это уже не языковой барьер, а умственный.

– Ладно, – вздохнув, Дан отпустил подбородок Готварда, и мы перешли к допросу второго пленного. Здесь дело шло немногим лучше, однако в добавок к тому, что мы уже знали, выяснилось то, что «источник иссяк».

Плюнув на это бесполезное занятие, я встала и принялась искать в сумках еду. Обнаружив большой ломоть солёного мяса и несколько баночек специй, я отрезала себе кусок и, присыпав несколькими ароматными травками, принялась есть.

– Что дальше? – спросила я уже на языке империи. – «Языка» мы взяли. Только толку от него мало. Придётся всё же в открытую встретиться с кем-то из эльфов. Они явно заправляют тут всем.

– Нет, – Данаг опустился на корточки рядом со мной и посмотрел на небо, туда, где нависали над ледяной равниной воздушные острова. – Первым делом нужно найти Ивон. Если они схватили её…

Я фыркнула, едва не подавившись мясом. Данаг вопросительно посмотрел на меня.

– Да кому она нужна, Дан? Её даже дракон жрать не станет, подавится.

– Может быть, – согласился Данаг. – И всё же она могла попасть в неприятности.

– А ты не думаешь что она… Ну… попросту сдала нас твоим врагам? С чего вообще она вдруг решила отправиться с нами?

– Нет! – отрезал Дан, и мне оставалось только вздохнуть – такое упрямство слышалось в его голосе.

Он некоторое время молчал, а затем, смягчившись, продолжил уже более спокойно:

– Риа… Я знаю Ивон почти тысячу лет. Когда мы познакомились… У неё были проблемы с сиром. Очень личные. Скажем прямо, Ивон… не захотела её ублажать. Она пыталась порвать с ней связь, но та дала отказ. Ивон оставалась в доме и в то же время была… лишней. Она ведь не может без людей. Ей нужно, чтобы её любили, заглядывались на неё. А там она оказалась в изоляции. С ней даже не говорили. Все боялись гнева сира. Я приехал к Ламии по политическим делам. Я был, наверное, первым за сотню лет, кто гостил в их доме и не боялся Ламии. Конечно, Ивон не могла не попытаться. Хотя, мне кажется, она давно уже не верила, что сможет с кем-то подружиться. Всё же Ламия – очень влиятельна, и тех, кому на неё плевать, можно пересчитать по пальцам. Ивон мне понравилась. Она казалась зашуганной и одинокой, как брошенный котёнок, но было в ней что-то живое. Энергия ручья, прорывающегося сквозь лёд весной.

Данаг улыбнулся с мечтательностью, которая мне совсем не понравилась.

– И я выторговал её у Ламии. Связь оборвать Ламия отказалась, но поклялась на крови, что никогда не использует Ивон против меня. Есть клятвы, которые не посмеют нарушить даже вампиры. Ивон не всё знает об этой истории… Но ни тогда, ни потом, я не давал ей повода возненавидеть меня. Ей нужна была свобода – она у неё была. Она хотела блистать при дворе – и стала личным экспедитором императора. Правда, это было уже много позже. Но какой бы она ни казалась со стороны, я уверен, меня Ивон не предаст. Никогда.