— Это наша квартира. — Его губы сжались в тонкую белую линию. — Я не привык к тому, чтобы люди вот так просто выкидывали меня из своей жизни. Ты уехала и не взяла ничего. Почему? Ты даже не носишь вещи, которые я тебе купил!

Калли вдруг осознала, что сидит перед ним в разношенной футболке и старых легинсах. Непричесанная, без грамма косметики. Без бюстгальтера.

Она сложила руки на груди.

— Это из-за Такиса? Ты любишь его?

— Что? Нет, я же говорила тебе, я люблю его как отца или брата.

— Ты любишь меня?

— Что? — У Калли возникло чувство, что ей в лицо светит прожектор и она не может спрятать свои чувства от него.

Он знал. За его отчаянием скрывалась уверенность.

— Ты любишь меня. Но ты не даешь мне возможности заботиться о тебе. Это неразумно, Калли.

— Но ты не любишь меня, — сказала она сухо.

— Ты испытываешь любовь к своему сыну, Калли. Хотя он даже не знает о твоем существовании. Ты любишь эту девочку, хотя она выводит тебя из себя. Я убежден, что где-то глубоко внутри ты даже любишь своих родителей, хотя они этого не заслуживают. И ты любишь меня. Я знаю, что это так. Но ты покинула меня, и я наконец-то понял почему. В мире есть один человек, которого ты не любишь. Это ты сама. — Он нежно обнял ее. — Это не твоя вина, Калли. Прекрати изводить себя. Я позволил тебе уйти, потому что думал, что не люблю тебя. Но оказалось, что это не так. Моя любовь к тебе занимает все мои мысли, я едва могу дышать. — Он взял ее лицо в свои руки. — Спаси нас обоих, Калли. Скажи мне, что я достоин твоей любви, и позволь мне сделать для тебя то же самое.

Ее взгляд затуманился из-за слез.

— Да, я люблю тебя, Ставрос…

Ей было больно говорить это. Казалось, что признание в любви прожигает дыру в ее сердце. Ей было трудно дышать.

Его губы коснулись ее губ. Они слились в поцелуе.

— Я отказываюсь разводиться с тобой. Ты моя жена, — оторвавшись от ее губ, сказал он. — Что ты думаешь об этом?

— Я думаю, что ты спасаешь меня от самой себя. — Калли спрятала голову у него на груди. — Мне страшно из-за того, что моя любовь к тебе настолько сильна.

— Однажды я сказал тебе, что у меня нет причин, чтобы жить, — произнес Ставрос. — Но теперь это не так! Эта причина — ты. — Он крепко прижал ее к себе.

— У тебя много причин, Ставрос.

— Ты очень скромна, моя сладкая. Не надо недооценивать, что ты значишь для меня.

Она сделала шаг назад.

— Я хотела забеременеть, — призналась она хрипло. Это был маленький тест, но он с легкостью справился с ним.

— Я тоже этого хотел. — Он погладил ее по лицу. — Подождем, пока ты будешь готова, любовь моя. Когда ты сможешь полностью доверять мне, мы родим много детей. И у нас всегда будет место для твоего сына.

Чем она заслужил этого человека?

— Я люблю тебя, Ставрос.

— Я тоже люблю тебя.

Ставрос пережил в своей жизни массу опасностей, но ни одна из них не заставила его организм выработать столько адреналина, как наблюдение за родами жены. Он осознавал свою беспомощность, понимая, что не в силах облегчить ее муки. Десять дней спустя после рождения своего сына Ставросу становилось не по себе, когда он вспоминал об этом.

— Он проснулся? — спросила Калли.

Ставрос держал мальчика на руках, стоя у кровати. Ребенок проснулся и хотел есть.

— Офелия позвонила. Она хорошо сдала экзамены. Они прилетят сюда на следующей неделе. Я предложил Такису, чтобы она провела летние каникулы у нас.

Раздался звонок в дверь. Калли и Ставрос переехали в поместье Галини, когда Калли забеременела. Они быстро переняли привычку деда проводить несколько дней в неделю в городе и несколько дней здесь.

Ставрос пошел навстречу гостям. Калли закончила кормить младенца и привела себя в порядок.

Когда она спустилась по лестнице, Джеймс, которого она по-прежнему называла в своем сердце Дориан, ждал ее с плохо скрываемым нетерпением. Он протянул ей плюшевого медведя с голубой ленточкой на шее.

— Это мне? — спросила Калли.

— Это для моего брата!

Он был уже в том возрасте, когда проявление эмоций у мальчиков считалось уже за слабость. Он заглянул в лицо младенца и спросил:

— Это он?

— Да, и ему очень понравится твой подарок. Как твоя сестричка? Что сказал вчера врач?

— Она болеет. Она не может приехать сюда.

— Просто простыла, — быстро перехватила разговор Ванда. — Все показатели в норме. Но мы побоялись привозить ее сюда, чтобы не заразить грудничка. Она дома с папой.

Калли и Ванда быстро нашли общий язык. Пару недель спустя после возвращения Калли в Нью-Йорк Ванда пригласила ее навестить Джеймса. Они стали часто встречаться и поддерживать друг друга. У них было так много общего!

Позже, когда гости ушли, новорожденный спал в своей кроватке, а Калли и Ставрос лежали, тесно прижавшись друг к другу, он сказал:

— Я до сих пор думаю, как бы сложилась моя жизнь, если бы Себастьен не отправил меня на остров.

Они поцеловались. Страсть между ними не утихла. Они продолжали любить друг друга вплоть до того дня, пока она не родила. С этого момента Ставрос держал свое желание под контролем, но сейчас она почувствовала его напряжение и начала ласкать его.

Ставрос застонал.

— Я так хочу заняться с тобой любовью!

— Значит, нам надо найти другой способ порадовать друг друга. Тебе повезло, я очень изобретательная женщина!

— Да и у меня с фантазией все в порядке. Давай подумаем, что мы можем сделать!

Он прижался к ней. Калли издала блаженный звук. Она была благодарна своей судьбе.