Самая неслучайная встреча - Дэни Коллинз

Ставрос Ксенакис бросил жетоны на сумму в двадцать тысяч евро на стол. Сегодня он был недоволен результатом игры, но это не было связано с его партнерами или его личным невезением.

Его давний друг Себастьен Аткинсон, как обычно, организовал вечеринку после очередного выброса адреналина. Друзья часто так расслаблялись.

На экстремальных спортивных состязаниях присутствовало много народу, но только Антонио Ди Марчелло и Алехандро Салазар были так же богаты, как Ставрос и Себастьен. Ставрос не был таким снобом, как его дед, но и не считал большинство равным себе. Однако эти трое были ему ровнями, и по этой причине ему нравилась их компания. И этот вечер — не исключение. Они все еще находились под впечатлением от сегодняшних игр со смертью, попивая виски «Макаллан» 1946 года и добродушно подшучивая друг над другом.

Но почему он так нервничал?

Ставрос вспомнил сегодняшний спуск на лыжах, когда он спустился по крутому склону до края обрыва и взмыл в воздух на своем парашюте вдоль горного хребта, затем приземлился и помчался по другому склону, нарезая крутые повороты перед новым прыжком в пустоту.

Он напрасно думал, что сегодняшний спуск поможет ему избавиться от отчаяния, которое преследовало его по пятам. Оно могло покинуть его на пару часов, но неизбежно появлялось вновь.

Себастьен посмотрел на него через стол, явно пытаясь определить, не блефует ли Ставрос.

— Как дела у твоей жены? — спросил Ставрос, пытаясь понять, мог ли брак Себастьена считаться счастливым.

— С ней поинтереснее, чем с тобой. Почему ты сегодня такой мрачный?

Его состояние стало заметно окружающим. Он скорчил гримасу.

— Я еще ни разу не выиграл.

И поскольку он был в кругу друзей, он признался:

— А еще мой дед угрожает оставить меня без наследства, если я не женюсь в ближайшее время. Я бы послал его куда подальше, но…

— Твоя мать… — подсказал Алехандро.

— Именно!

Друзья знали о его ситуации. Ставрос терпел все прихоти деда из-за своей матери и сестер. Он не мог потерять свое наследство, потому что тогда свои доли наследства потеряли бы и они.

Но ему пришлось бы остепениться. Дед пытался руководить жизнью Ставроса с того момента, когда ему исполнилось двенадцать лет. Позже старик стал требовать, чтобы Ставрос наконец-то женился и произвел на свет наследника.

Но Ставрос не поддавался и боролся за власть со стариком. Ему не давало покоя, что он по-прежнему контролировал семейный фармацевтический бизнес.

Ставрос, может, и был прожигателем жизни, но его упорство и настойчивость уже принесли компании «Динами» несколько крупных побед на фармацевтическом рынке. Он был готов взять на себя управление всем бизнесом. Жена и дети не вписывались в его картину жизни, но его дед, очевидно, считал, что, женившись и обзаведясь потомством, Ставрос докажет, что стал зрелыми и ответственным мужчиной.

Откуда у его деда появилась эта идея, Ставрос не знал.

Он повысил ставку до ста тысяч, хотя по-прежнему проигрывал. Ну что ж, он моментально потерял и эти сто тысяч.

Они продолжали играть, пока Себастьен не спросил:

— А вам не кажется, что мы проводим слишком много времени за подсчетом денег и в погоне за приключениями, вместо того чтобы заняться чем-то более существенным?

— Ну вот, — сказал Антонио, передвигая пригоршню жетонов в сторону Алехандро. — Выпил и начал философствовать.

Себастьен тоже подтолкнул свои жетоны к Алехандро и бросил на Ставроса недовольный взгляд.

— Я сказал три, — пожал плечами Ставрос, — мне опять не повезло.

— Я говорю серьезно. — Себастьен был единственным среди них, кто сам создал благосостояние. Безработная мать воспитывала сына без отца. Он родился и вырос в стране, где связи и титулы значили и сейчас больше, чем количество денег на счете. То, что он был немного старше остальных и обладал большим опытом, давало ему право учить их жизни. Он не боялся высказывать свое мнение и редко ошибался. Все трое прислушивались к нему, но он начинал говорить слишком витиевато, когда был навеселе. — Для нас это лишь числа на бумаге. Точки на электронном табло. Но что это означает для нас? На деньги нельзя купить счастье.

— Но на деньги можно приобрести заменители счастья, — самодовольно ухмыльнулся Антонио.

Себастьен усмехнулся.

— Как, например, твои машины? Или, — он перевел взгляд на Алехандро, — твой остров? Ты даже не пользуешься той яхтой, которой так гордишься, — перевел он взгляд на Ставроса. — Мы покупаем себе дорогие игрушки и играем в опасные игры, но разве наша жизнь становится от этого лучше? А души чище?

— А что ты предлагаешь? — процедил Алехандро, сбрасывая карту и кивком прося ее замены. — Поедем жить в горы к буддистам и будем искать там смысл жизни? Отречемся от мирских благ, чтобы найти внутренний покой?

Себастьен усмехнулся:

— Да вы трое не сможете обойтись и пары недель без ваших денег и громких фамилий. За внешним блеском вы не замечаете реальной жизни.

— Ты хочешь сказать, — сказал Ставрос, отбросив три карты, — что готов жить как раньше, когда у тебя и гроша не было? Голод не делает человека счастливым. Именно поэтому ты сейчас такой богатый паршивец.

— Между прочим, я думаю о том, чтобы пожертвовать половину своего имущества на благотворительность, на основании глобального поисково-спасательного фонда. Не у каждого есть друг, который голыми руками выкопает его из-под снежной лавины. — Себастьен улыбнулся, но остальные остались серьезными.

В прошлом году Себастьен чуть не погиб во время экстремального спуска. Ставрос до сих пор просыпался в холодном поту, когда ему снились те страшные минуты. У него все руки были обморожены, но он изо всех сил пытался спасти Себастьена. Спасти жизнь человека, которого он очень ценил. Ему становилось плохо от воспоминаний о том происшествии, и он сделал глоток виски, чтобы притупить чувство поднимающейся тошноты.

— Ты это серьезно? — Алехандро внес деньги. — Это что же, пять миллиардов?

— Богатство не возьмешь с собой в могилу, — невозмутимо пожал плечами Себастьен. — Моника в курсе. Но я все еще обсуждаю с ней этот вопрос. Я вот что вам скажу. — Себастьен наклонился вперед, скривив губы в задорной усмешке, которая всегда появлялась на его лице, когда он предлагал совершить какой-то новый отчаянный поступок, например ныряние со скалы. — Вы трое попробуете прожить две недели без ваших кредитных карт. Я к вам присоединюсь.

— Когда начнем? У нас у всех есть дела, — напомнил Алехандро.

Поразмыслив минуту, Себастьен склонил голову: