— О да, это Ставрос подарил мне, — пробормотала Калли смущенно.

— Он любит тебя, — сказала Сесилия, и Калли показалось, что в ее глазах промелькнуло отчаяние. Калли хотела было запротестовать, что это не так и Ставрос вовсе не любит ее, но она вовремя опомнилась. — Твой жених тоже без ума от тебя.

— Ты так думаешь из-за того, что произошло днем? О, это не то… что кажется!

Сегодня на скачках Алехандро схватил ее на руки и унес в дом. Явно, чтобы заняться любовью, зачем же еще?

В этот момент к ним присоединились мужчины. И все отправились на танцпол, который за секунду до этого внезапно покинула Сэди.

— Что-то с ее ребенком? — озабоченно спросила Калли, глядя ей вслед.

Моника отправилась за Сэди, а Антонио ушел с танцпола и начал что-то обсуждать с Себастьеном.

— Они скажут нам, если что-то случилось, — ответил Ставрос, пристально глядя на своего друга.

Спустя некоторое время Себастьен сообщил им, что все было в порядке и что пара просто пошла к себе.

Калли знала, что эту ночь она запомнит на всю свою жизнь. Она будет с ностальгией вспоминать о тех временах, когда она была молода и замужем за мужчиной не своего круга, о том, что была приглашена на вечеринку, на которую при иных обстоятельствах никогда не попала бы, и что она, как Золушка, танцевала с самым красивым мужчиной на балу.

С мужчиной, которого она любила.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она, когда они вернулись с завтрака. Ставрос покинул ее ночью, сказав, что не может спать и пойдет выпьет пива с Алехандро.

Калли спрашивала себя, не сожалеет ли он о том, что так искренне и честно рассказал ей, как погиб его отец. Но сегодня утром Ставрос вел себя совершенно естественно.

— Я в порядке. Почему ты спрашиваешь? Тебе плохо? Ты вчера выпила только бокал шампанского!

— Я спросила, потому что хотела как раз принять противозачаточную таблетку…

Внезапно она поняла, что не помнит, принимала ли она таблетку вчера. Она ринулась в ванную комнату за своей косметичкой, чтобы пересчитать оставшиеся таблетки.

Затем она произнесла слова, которые до этого никогда вслух не произносила.

— Что случилось? — В дверях показался Ставрос.

Калли дрожала от осознания произошедшего.

— Я всегда принимаю таблетки после завтрака. Но когда я вернулась к себе вчера утром…

Вчера утром он рассказал ей о том, что произошло с его отцом. Она совершенно забыла принять таблетку.

— Это всего одна таблетка, — сказал он, посмотрев на блистер. — Обычно, если забудешь принять одну, беременность не наступает.

— Но в тот день, когда мы уезжали из Нью-Йорка, одна таблетка выскочила у меня из рук и провалилась в раковину. А затем мы опаздывали на самолет, и я забыла принять другую таблетку!

Осознав, что она забыла принять две таблетки, Калли пришла в ужас.

— Получается, мы не предохранялись!

Ее голос дрожал, и она едва узнавала себя в зеркале, настолько она побледнела.

— Примем контрацептив после секса, — спокойно сказал Ставрос.

— Ставрос, прошло уже три дня! А если я забеременела?

Его зрачки расширились.

— Не смей говорить мне, что я сделала это специально! — процедила она сквозь плотно сжатые губы. — Не смей!

— Я не говорю ничего подобного!

Она пошла вслед за ним в спальню. Она едва могла дышать, у нее повысилось давление, и она сжала голову в руках.

— Мне нужно подумать. — Но единственное, что приходило ей в голову, была мысль о незащищенном сексе. О регулярном незащищенном сексе. — Почему я не могу контролировать себя, когда ты рядом? Почему я так глупа?

Ставрос всегда заботился о том, чтобы занятия любовью приносили радость, а не головную боль и ему, и его партнершам. Он мог быть эгоистом, но не в плане секса.

Он видел, что Калли не хочет иметь детей, он верил, что она принимает таблетки. В первый раз в своей жизни он занимался любовью без презерватива, и ему нравилось это.

Теперь ему придется пожинать плоды. Он мог бы подумать, что Калли сделала это намеренно, но она выглядела так, как будто кто-то из ее близких умер.

— Это для тебя такая катастрофа?

— Забеременеть от мужчины, который считает, что мне от него нужны только деньги? Который планирует развестись со мной через пару месяцев? Что тогда, Ставрос? Да, это катастрофа!

— Мы могли бы и не разводиться, — буркнул он.

— Ты любишь меня?

Ставрос инстинктивно отпрянул. Зачем ей это нужно?

Калли язвительно рассмеялась:

— Именно так я и думала.

— Калли… — Он сделал шаг навстречу ей.

Она вытянула руку вперед. Ее побелевшие пальцы дрожали.

— Я не могу допустить этого снова! Не могу!

— Я не думаю, что ты планировала это, — сдавленно сказал он.

— Именно так ты думаешь, — сказала она с такой внутренней болью, что у него защемило сердце. — Как мне жить в браке с мужчиной, который тяготится мной? Я ненавижу себя!

— Калли! — Ставрос попытался взять ее за руку, но она отпрянула от него.

— Вызови мне машину. — Ее голос был еле слышен. — Я быстро соберу свои вещи.

Возвращаясь в Нью-Йорк, они мало говорили друг с другом. Это не было злое молчание, а скорее многозначительное. Как только они приземлились, Калли получила эсэмэску от сестры Ставроса. Та напоминала Калли, что ей нужна помощь при подготовке к выставке.

Младшая сестра Ставроса прекрасно рисовала.

— Ты должен сказать им, — сказала Калли Ставросу, имея в виду краткосрочность из брака.

— Но мы же еще не уверены, — ответил он.

Она перестала принимать таблетки и отчаянно ждала наступления менструации. А поскольку она хотела избежать дополнительных рисков, она решила, что отъезд на несколько дней к сестре Ставроса будет как раз кстати. По крайней мере, она сможет отвлечься и не думать каждую свободную минуту о том ребенке, которого она пыталась найти, и о том, который мог появиться на свет.

Она вернулась в пентхаус несколько дней спустя, чтобы сопровождать своего мужа на прощальной вечеринке, которую устроил его дед перед выходом на пенсию. И снова она почувствовала себя отъявленной лгуньей, когда Эдвард Михаэлс упомянул ее в своей речи:

— То, что Калли недавно вошла в нашу семью, стало для нас глотком свежего воздуха. Я часто думал, что могу принимать более правильные решения, чем мой внук, но он смог доказать мне, что его решения разумны.