— Значит, ты не знаешь точно, жив твой сын или нет?

— Мое сердце говорит мне, что он жив. Больше я ничего не знаю. Ставрос… — она устало вздохнула, — можно… Я действительно очень устала. Я упакую свои вещи завтра, хорошо?

— Нет. То есть да. Я хочу сказать, иди спать. Тебе нужна помощь?

— Нет, — сказала она, легла на кровать и провалилась в сон.

* * *

Когда она проснулась, он ждал ее в столовой с готовым завтраком.

— Такис хочет поговорить с тобой, — сказал он. — Позвони ему.

— Что-то случилось?

— На самом деле позвонила Офелия, она хотела узнать что-то про косметику. А я попросил ее передать трубку Такису.

— Но почему?

Его горло сдавила судорога. Ему не хватало слов, чтобы извиниться за свое поведение вчера.

— Я хотел узнать, какие шаги он предпринял, чтобы найти твоего сына. Моим первым решением было пойти и выбить правду из Андервуда. Но Такис рекомендовал мне придерживаться закона.

В действительности Такис сказал ему: «Будь осторожен. Как только они узнали, что она ищет ребенка, они закрыли всю информацию. Я нанял детектива, который ничего не смог обнаружить. В свою очередь, они стали вредить мне и почти разрушили мою карьеру. Однако давление с их стороны прекратилось, как только я оставил поиски. Калли ничего не знает об этом, и это хорошо. Она и так изводит себя».

Калли была бледна и едва стояла на ногах.

— Я пыталась найти его различными способами, все напрасно, — пробормотала она. Мне надо пойти и поговорить с ним лично.

— Калли, почему ты вышла за меня замуж? Ты могла приехать в Нью-Йорк и поговорить с ним много лет назад. Но ведь это не все, чего ты хочешь? Почему ты ничего не потратила из тех денег, что я давал тебе?

Она опустила глаза.

— Тебе нужны деньги на судебные разбирательства, верно?

— Сначала я должна узнать, где он. Это самое главное. Если я напишу запрос юристу, Брэндон об этом не узнает. Я уверена, он не перешлет мое письмо дальше. Но если я посмотрю ему в глаза… Не пытайся отговорить меня, Ставрос! — Ее глаза наполнились слезами, когда она увидела выражение его лица. — Не бойся, что я вовлеку твою семью в скандал! Я не буду обращаться в прессу, я клянусь! Я не очерню имя своего сына.

— Калли, — Ставрос накрыл своей рукой ее руку, — я хочу, чтобы ты верила мне.

— Нет! Я не могу верить тебе! Я знаю, мне было всего семнадцать лет. Может быть, он у богатой семейной пары, и ему лучше там. Я знаю, что не заслуживаю его. Но я не могу оставаться в неизвестности. Его забрали, и я должна знать, что он в безопасности.

— Кто сказал тебе, что ты не заслуживаешь своего сына? — мягко сказал он. — У меня гораздо больше ресурсов, чем у Такиса. Кроме того, я не боюсь использовать прессу в качестве оружия.

— Но если Дориан даже не знает, что его усыновили? Это будет ужасно, когда ему скажут об этом, например, в школе.

— Не бойся, куколка. Андервуды тщательно следят за своей репутацией. Поэтому они отправили ублюдка своего сына с глаз долой, как всегда поступала аристократия.

— Не называй его так!

— Извини. — Он прижался губами к ее волосам. Он понимал, что Брэндон навсегда останется в ее жизни, как ее первый мужчина и как отец ее ребенка. Ставросу оставалось только смириться с этим фактом.

— Как ты думаешь, они могли отдать его своим родственникам? Я искала информацию в Интернете, но так и не нашла никого из родственников, у кого был бы ребенок этого возраста.

— Пусть мои мать и сестры займутся этим, — сухо сказал Ставрос. — Они составят список их связей за час. Они знают все знатные семьи в этой стране.

— Но я не хочу, чтобы твои мать и сестры узнали об этом!

— Я не буду объяснять им, зачем мне это надо. — Он бросил взгляд на часы. — Но мне нужна первоначальная информация для нашей встречи.

— Какой встречи?

— Мы встречаемся с юристами, моя куколка. Они уже скоро будут здесь.

— Но почему ты делаешь это для меня?

— Я тоже должен выполнить свои обязательства, как ты сказала вчера вечером. Ты сравнила меня с Брэндоном, моя сладкая. Вот это мне нравится еще меньше, чем имя Стив.

— Я даже не знаю, что сказать, — прошептала Калли.

Она подошла к Ставросу и поцеловала его в щеку.

— Ничего не надо говорить. Садись и завтракай. Еда остывает, а ты ничего не ела вчера вечером.

— Спасибо, Ставрос… — Она села за стол, а его напряжение спало и унеслось прочь вместе со вздохом облегчения.

Ставрос уже и сам не понимал, какую роль он играл в их союзе. Вначале, когда он представлял Калли своим знакомым, он чувствовал гордость от того, что его жена была такая красавица. Теперь, когда он знал, какая боль скрывается за этим прекрасным фасадом, он почувствовал себя защитником. Самое смешное, что никто из его друзей не мог бы предположить, что Ставрос может примерить на себя роль рыцаря в блестящих доспехах.

Ставрос не отходил далеко от своей жены на коктейльной вечеринке, которую устроили Антонио и его жена Сэди. Сэди была ошеломительной блондинкой. Весь вечер она глаз не могла оторвать от своего мужа, и, что странно, Антонио также восхищенно наблюдал за ней. Антонио был влюблен? Это удивило Ставроса. Он думал, что для Антонио женитьба на Сэди означала всего лишь удобный способ общаться со своим трехлетним сыном.

— Ты была права, — услышал Ставрос разговор Сэди со своей женой. — Я позвонила няне, с Лео все в порядке. Я беспокоилась напрасно.

— Ты же мать, — ответила Калли. — Ты не можешь не волноваться!

Ставрос встрепенулся и попытался увести Калли прочь, подальше от столь болезненной темы разговора, но в эту минуту прибыли Алехандро и его невеста. Невеста была длинноногой блондинкой, и Ставрос не мог не одобрить выбор друга. Алехандро попросил у официанта минеральной воды для Сесилии. Она была беременна? Это объясняло внезапное желание Алехандро связать себя брачными узами.

В другой жизни он был бы рад общению своей жены с женами и подругами своих друзей, но сейчас он хотел оградить ее от лишних волнений. Поэтому он увел ее в укромный уголок, когда выдался шанс.

— Прости, я не хотел заставлять тебя обсуждать чужих детей. Тебе, должно быть, тяжело разговаривать с женщинами об их детях.

Калли опустила глаза, но Ставрос успел заметить блеснувшую в них слезинку.

— Но у людей есть дети, а если я начну им завидовать, то это не изменит мою ситуацию. Я радуюсь за них, когда говорю с ними. Это жизнь.

Ставрос немного успокоился и пошел в курительную комнату, где его друзья оживленно обсуждали свою победу в последнем приключении, придуманном Себастьеном. Они подшучивали над Себастьеном, который должен быть теперь пожертвовать пять миллиардов долларов.