А потому, что сам хочу увидеть ее. Сам хочу еще раз услышать голос, который был со мной в сумерках.

Увидеть, услышать, а потом уже отпустить к тому, кто не сделает больно.

Я столько курю, что, несмотря на открытое окно, пожалуй, дымом пропитался не только салон, но и одежда. Может, и к лучшему – перебьет запах железа и масла. Это тоже часть моей жизни, так что все по-честному, только разве что без прикрас.

И, тем не менее, уже подъезжая к вокзалу, я выскакиваю из салона, едва заметив цветочную лавку.

У меня остается всего пять минут – девушка не должна ждать мужчину. Мне наспех сооружают букет, с которым я практически выбегаю.

На вокзале хорошая транспортная развязка, но огромные проблемы с тем, чтобы найти, где припарковаться.

Две минуты…

Ничего не остается, как прижать потертое старенькое авто советского производства с приспущенным колесом, и припарковаться параллельное ему.

– Эй, мужик! – ко мне спешит какой-то тощий чудак в очках, пытается доказать, что я неправ, и должен отъехать, потому что сейчас приедут его родственники, и…

Одна минута…

Не дослушав, достаю из бумажника деньги и отсчитываю пару крупных купюр.

– Я минут на пятнадцать максимум, – говорю.

Не знаю, что убеждает мужика успокоиться – мое обещание, деньги, на которые он сможет купить новое колесо или то, что он успевает рассмотреть мое лицо под накинутым капюшоном, но он оставляет меня и машину в покое.

У меня в запасе секунд тридцать, не больше…

Издали я пытаюсь рассмотреть, есть ли у выхода Даша, но, видимо, только что пришел поезд, потому что в толпе разобрать ничего невозможно. Несколько девушек без чемоданов, но, судя по виду, кого-то ждут. Одна говорит с кем-то по телефону – эта вообще вряд ли кого-то ждет, как будто оказалась случайно.

Когда до вокзала остается метров пятнадцать, я достаю телефон, чтобы набрать Ромашку, и по той девушке, что ответит, понять, где она. Но едва оказавшись в ладони, экран начинает светиться и издает писк, известивший о сообщении.

На ходу открываю, чтобы стереть очередную рекламу такси, понимаю, что сообщение от Щавеля – видимо, все-таки нашел телефон своей немодели. Ну да, точно, после приветствия идет поток извинений за то, что так долго. Усмехнувшись, я уже думаю закрыть сообщение, прочитать его позже, потому что все равно сейчас звонить девушке не планирую, но…

Мой взгляд цепляется за первые цифры и самовольно скользит по другим.

Усомнившись, проверяет, нет ли ошибки, и убеждается – все четко и точно.

Но мне проще поверить, что Макс взломал телефон, увидел в вайбере мою переписку и теперь решил приколоться, чем признать существование таких совпадений.

Я делаю пару шагов, поднимаю голову – теперь уже видно лица людей, и, возможно, я догадаюсь, кто же из них Ромашка, и пришла ли она вообще.

Но так и замираю у лестницы, глядя на светловолосую девушку, которая общается по телефону и осторожно при этом осматривается по сторонам.

– Блядь… – выдыхаю я, глядя как ветер пытается спрятать ее лицо от меня.

Но она упрямо откидывает назад длинные волосы, а потом устремляет взгляд не в сторону, не на кого-то, а на меня, и медленно опускает руку со своим телефоном.

– Просто… мать твою… блядь… – выдавливаю из легких рваные фразы.

Других слов тупо нет.

Но совершенно точно в этом мире есть дикие совпадения.

Потому что это девушка с фотографий Щавеля. Потому что эта девушка – Даша.

Она смотрит настороженно, неуверенно и с опаской, как будто ей непривычно и страшно было выйти из фотографии у меня на стене и шагнуть в реальность. Но это правильно, это верно, потому что мысленно я уже сдираю с нее это платье. Не думая о том, сколько при этом отлетит лепестков.

Хочу подойти к ней, и не могу.

И этим взглядом, и неловкой улыбкой, и тем, что делает нерешительный шаг ко мне, несмотря на то, что ветер сбил с моей головы капюшон, она словно бьет своими острыми каблуками по панцирю, к которому я привык.

А это больно… это, мать твою, больно…

Я стою на верхней ступеньке, практически у двери, чтобы меня было не так просто сразу заметить. Но здесь прекрасный обзор, и, еще до того, как незнакомый молодой человек, бросив взгляд на часы, уверенно направляется к центральному входу вокзала, я понимаю, что это Артем.

Слежу за высокой фигурой, которая рассекает не только пространство, но и толпу, пытаюсь унять нервозность за пустым разговором с подругой, и не могу. Мне страшно. Страшно, что все это зря, и он окажется не таким, как я себе представляла.

А еще страшно, хотя и до ужаса хочется разгадать, что прячется под надвинутым на голову капюшоном.

Артем так стремительно приближается, что заставляет умолкнуть все страхи. Он словно давит их своей аурой, которую чувствую не только я, но и те, кто подобно льдинам, с хрустом отскакивают от этого ледокола.

Невозможно смотреть на кого-то другого, невозможно даже сделать вид, что смотришь на кого-то другого, потому что взгляд все равно прикипает именно к этой фигуре мужчины.

Даже если бы в руках у него не было белых роз, мне кажется, я бы все равно догадалась, что это именно он.

Когда он приближается к лестнице, я прижимаюсь спиной к двери и, наверное, несу в телефон какую-то чушь, потому что слышу, как Ольга в который раз повторяет: «Что? Даша, что? Что это значит, Даш?..»

Хотела бы я сама это знать.

Мужчина неожиданно останавливается у лестницы, как будто наткнулся на невидимую преграду, и с таким интересом принимается изучать собственный телефон, что на секунду мелькает сомнение. А, может, он не ко мне? Может, это не он? Не могу же я подойти и спросить… а сам он не торопится этого делать…

Он близко, но его капюшон и ветер, который теребит мои волосы, мешают рассмотреть мне лицо. И я уже молчу про цвет глаз.

А потом случается две вещи одновременно. Мужчина отрывается от своего телефона и устремляет пронзительный взгляд на меня. И в ту же секунду ветер, вдоволь наигравшись со мной, переключается на мужчину, и срывает с его головы капюшон.

Я вижу его лицо.

Нечетко, возможно, придумывая детали, которые рисует воображение и расстояние, которое все еще между нами, но вижу.

Он…

Наверное, меня спасает то, что в последнее время я не жду чудес от реальности. А еще любопытство и интерес, которые, несмотря ни на что, заставляют меня остаться, а не сбежать.

И подталкивают к тому, чтобы самой сделать шаг.

Убедиться.

Проверить.