тетради. Подростки с гипертрофированными телами, скрюченными конечностями, изуродованными лицами. Они скалились, рычали, повизгивали. Большеголовая Маро, разодетая в свадебное платье, что трещало по швам из-за тугого жира, визжала громче всех.

– Давайте порежем! Давайте! Давайте! Давайте!

Подумалось: как же отвратительно, до тошноты жарко. Выхин тоскливо посмотрел на серое небо, отчего-то ожидая увидеть яркое солнце и едва видную дымку, которая ползет на юге по небосводу все лето от июня до конца августа.

Капустин кивнул Вано, и тот побежал на Выхина, выставив перед собой клюшку, как заправский самурай. Влажная белая пыль развеялась, холодный ветер ударил в лицо, приводя в чувство. Выхин уклонился от клюшки, перехватил, подтолкнул Вано вперед и вбок, помогая силе инерции, а потом ударил ногой Вано под правое колено. Тот явно не ожидал такой резвости, охнул, выронил клюшку и упал лицом в лед. Проехал носом, оставляя розовато-кровавый след.

– Вано!

Маро бросилась ко льду, размахивая ножом. Собиралась если не убить, то покалечить, тут без вопросов. Выхин успел заметить ухмылку на лице Капустина и его жест рукой остальным: не мешайте. И еще заметил, как мелькнула красная курточка слева. Элка выскользнула из-за спин, схватила – сгребла! – Маро за шиворот и дернула на себя. Элка была старше, сильнее. Маро нелепо взмахнула руками, поскользнулась на кромке льда и едва не упала головой назад. Элка подхватила ее за подмышки, уложила и тут же вырвала нож.

– Отдай! Мой! Ты что делаешь? Отдай!

Элка отпрыгнула. Маро извернулась, как дикий зверек, вскочила на четвереньки и хотела было наброситься на Элку, но ее одернул Капустин:

– Не сходи с ума! Стой!

Его окрик подействовал отрезвляюще. Маро сразу же выпрямилась и затихла. Элка же стояла, выставив нож перед собой.

– Вы с ума сошли все? – воскликнула она, перекрикивая шум реки. – Это же не шутки, это все очень серьезно! Убить человека в лесу? Андрей, у тебя мозги вообще есть?

– Да ладно тебе, – насупился Капустин, выдавливая улыбку. – Ну заигрались немного. Думаешь, твоего жирдяя кто-нибудь бы реально порезал?

У ног Выхина заерзал Вано, сел, прижимая к разбитому носу горсть снега.

– Убью суку, – гнусно просипел он.

– Андрей, немедленно прекрати, или я все расскажу маме. Это все слишком далеко зашло, – сказала Элка, продолжая держать нож на вытянутой руке. Кончик лезвия дрожал, ловя тусклых солнечных зайчиков.

– Мы просто играем, дурочка, – сказал Капустин, мягко ломая носком ботинка тонкий лед. – Просто это игры не для тебя, а для тех, кто немного взрослее. Кто в теме, понимаешь? Давай сюда нож, а то поранишься, мне потом с мамой общаться.

Элка повернулась к Выхину. Взгляд у нее был испуганный, затравленный.

– Беги отсюда, – сказала она. – Живее, слышишь?

Вано схватил его за штанину, рванул на себя, сипло, сосредоточенно дыша. Не ожидавший этого Выхин едва не упал, но сохранил равновесие, вырвался и ударил Вано ботинком по лицу, что есть силы, с внутренним чувством удовлетворения отмечая проступивший на щеке Вано глубокий след от подошвы, с налипшей грязью, льдом, крошками снега.

Потом спрыгнул со льда на берег и побежал вдоль реки, к лесу, быстрее, пока не догнали. Услышал рваный, затихающий крик Элки:

– Андрей, скажи всем стоять! Я правда ударю, Андр…

Возможно, за ним гнались. Выхин не знал, не оглядывался. Нырнул в черноту стволов и высохших кустарников, провалился в сугроб по щиколотки, выбрался, перебрался через ручей, побежал – насколько это вообще было возможно – глубже, дальше, пока не стих шум реки и не стало вдруг непривычно тихо, как бывает, наверное, только в редких уголках планеты в сказочное неопределенное время.

Тогда Выхин остановился отдышаться. Он не умел и не любил бегать. В ботинках хлюпала подтаявшая жижа, от которой оледенели и распухли пальцы. Мама точно не обрадуется, когда он заявится домой в таком состоянии… Огляделся. Деревья обступили, шевеля погремушками оледеневшей воды на ветках. Левее и вдалеке размазались холмы с редкими кляксами темно-рыжей травы, проступающей сквозь снег. Серое небо будто лежало на макушках деревьев, готовое прорваться и опуститься ниже, укрыть здесь все. Над деревьями, ровно напротив Выхина, торчала вышка электропередачи, увешанная гирляндами катушек, но без проводов. Что-то старое, заброшенное. Ориентируясь на вышку, Выхин пошел через поляну, мимо снежных холмиков и кустарника с человеческий рост, который сохранил на всю зиму огрызки желтых высохших листьев.

Правая нога подвернулась и резко провалилась под снег. Выхин взмахнул руками, но не смог удержать равновесие. Мир рухнул, увлекая Выхина за собой, в черную влажную пустоту.

Он больно стукнулся подбородком о край ямы, впился пальцами в землю, сдирая ногти. Затылком мазнул по каменистой стене. По голове застукали камешки и кусочки земли. Выхин провалился в яму. В ноздри ударил густой запах перегноя, застоявшейся воды. Ботинки уперлись во что-то мягкое и податливое. Выхин задрал голову и увидел круг света в полуметре над собой. Вытяни руки – и можно выбраться. Но он не вытянул, а, наоборот, пригнулся, медленно ощупывая темноту.

Стены расступились, Выхин понял, что провалился не в яму, а в пещеру. Что-то вроде берлоги или дота.

Под ногами – густой влажный мох, хлюпает. Стены тоже были покрыты мхом. Выхин зажмурился и медленно сосчитал до десяти. Открыл глаза и разглядел очертания пещеры. Овальная, метра полтора в высоту, с парой крохотных щелей-окошек, сквозь которые осторожно заплывал бледный рассеянный свет. В каждой из четырех стен были выдолблены углубления, будто для сна. По крайней мере, кто-нибудь невысокий, вроде Маро, мог бы улечься там без проблем. В центре пещеры стоял плоский камень, и он очень походил на могилу – такие Выхин видел в фильмах.

В затылке похолодело от настигнувшего внезапного страха. Чья-то могила, вот что это. А он случайно наткнулся, провалился, растревожил.

Но с другой стороны… это же не фильм ужасов. Никто сейчас не встанет из могилы и не сожрет Выхина. Хотелось в это верить…

Он подошел к склепу ближе и разглядел, что у него нет крышки. В плоском камне просто выдолбили прямоугольное углубление. Внутри в мутной воде плавали ошметки травы, обрывок сигаретной пачки, мертвые насекомые и лягушка – кверху брюхом.

Выхин поморщился, решив дальше не исследовать, прошел к одному из углублений в стене, сел. Получилось так, что его колени едва не достали до подбородка. Но углубление было хотя бы сухим и почему-то теплым. Выхин провел ладонью, ощутил неровности – низ был выложен из камней, аккуратно подогнанных друг к другу. Камни, впрочем, тоже оказались не обычными, а с извилистыми выпуклостями, полосками, будто чем-то изрисованы. Выхин подковырнул один камень. Тот