Он вспомнил, как рисовал эти вены шариковой ручкой, сидя в пещере. Ему нравилось наносить линии – словно размашистые удары ножом. Словно месть за злость, которой Маро его одарила.

С тех пор эта злость преследовала его в каждом новом рисунке.

– Один раз проучить! – сказал фантом жирной девочки и протянул Капустину сначала шляпу из гвоздей, а потом хоккейную клюшку.

И вот на этом месте воспоминания рванули с неистовой силой, проломили все ограждения, которые Выхин возводил долгие годы, вывалились в его голову одно за другим.

– Взять его! – пролаял Капустин, напяливая шляпу. Окровавленное острие толстого гвоздя вышло из его пустой глазницы.

Выхин бросился бежать, огибая надгробные плиты и оградки. Жаркий вязкий воздух цеплял за плечи, волосы, обжигал щеки, забирался сквозь стиснутые зубы.

Он оглянулся через плечо. Маро, подобрав полы платья, бежала за ним. Из темноты выскочило еще одно существо, какой-то урод с приплюснутыми ушами, с глазами навыкате, с разбитыми в кровь распухшими губами. Выхин не сразу узнал его, а потом понял – Вано. Агрессивный грузин. Как с картинки в тетради – изуродованный дразнилкой.

Старушка неподалеку вздрогнула, будто что-то услышала, и выпрямилась.

– Вы видите их? – крикнул Выхин и побежал в ее сторону. – Видите?

Старуха открыла было рот, чтобы ответить, но в этот момент рядом с Выхиным оказалась Маро и с победным криком вцепилась ему в запястье.

У нее были ледяные мертвые пальцы. Ногти впились в кожу, разрывая.

– Попался!

Она дернула Выхина на себя – слишком сильно даже для толстушки. От неожиданности он запнулся, начал падать, увлекая девочку за собой. Маро завалилась на бок, громко, с одышкой, хрюкнув. Разжала пальцы, царапнув по запястью ногтями так, что остались глубокие красные следы.

– Вы с ума сошли? – спросила старушка, глядя на Выхина.

Возле нее вырос Вано, замахнулся и ударил по голове клюшкой. Будто шайбу забрасывал. Голова старушки дернулась, руки взмыли вверх и тут же безвольно опустились. Вано толкнул ее в спину, роняя лицом на землю. Перевел взгляд на Выхина, ухмыляясь расплющенными губами, которые были все в мелких гнойных трещинках.

По щекам Выхина словно мазнуло холодом. В горле пересохло.

– Твоя очередь, – хихикнула Маро, тряся в воздухе толстыми короткими ручками. Рукава платья трещали по швам и расползались, обнажая посиневшую заиндевевшую кожу. – Не убежишь, жирдяй! Будешь знать, как нарываться. Будешь знать!

– Сама жирная! – огрызнулся он нелепо и по-детски и побежал – одновременно с шестнадцатилетним изуродованным парнем Вано, которого здесь не должно было быть. Вано прыгнул наперерез, размахивая клюшкой. Ударил по надгробию, сбивая осколок, чиркнул по скамейке. Выхин же, вжимая голову в плечи, отпрянул, побежал, петляя, по утоптанным тропинкам к дороге.

В спину кричали, вопили и улюлюкали. Перед ним выпрыгнул Капустин. Он не вырос, не успел, и сейчас едва дотягивался Выхину до плеча. Мелкий и щуплый, но невероятно страшный – с торчащим из глазницы гвоздем, с дырками в черепе, с бледной кожей, свисающей со щек голубоватыми завитушками, с желтыми редкими зубами и с куцым, будто обгрызенным носом.

Капустин взмахнул клюшкой:

– Иди сюда, урод!

Выхин затормозил, прикрывая руками лицо, врезался в Капустина, подмял его под себя, оттолкнул. Воздух вокруг заискрился снежинками, и Выхин почувствовал жгучую боль в груди, в затылке, в горле. Будто вдохнул кусочки льда, которые застряли в гортани и начали замораживать внутренности.

Кто-то завыл по-волчьи. Заклокотал холодный смех, от которого заболело в ушах. Выхин дернулся, не помня себя от ужаса, мотнул головой, осматриваясь – Капустина не было, – и бросился зигзагами, через оградки, ломая кусты, утопая кроссовками в сухой земле чужих могил, к лесу, скорее.

Оглянулся. Тени преследовали. Клубы искристых от инея теней. Футболка прилипла к спине. В ушах звенело.

«Тили-тили-тесто, жених и невеста!»

«Андрей, Андрей, сделал шапку из гвоздей!»

Выхин вспомнил, как рисовал Вано: вычерчивал измазанные кровью губы, поломанный нос, заплывшие глаза. Выражение лица как у форменного идиота, который не может связать двух слов. Тот рисунок сочился агрессией. Вано был боевой машиной без мозгов. Таким он оставался и сейчас.

Лес начался внезапно. В сторону Выхина словно прыгнули дрожащие тени деревьев, потом стало влажно и прохладно, тропинка оборвалась, сменившись дерганой колеей, а за ней оказался заросший овраг с рыжим кустарником по краям.

Выхин влетел в овраг, едва не переломав ноги. Упал на ладони, больно оцарапал их сухими колючками. Вскочил, продрался сквозь кустарник, оказался среди деревьев, в мякоти сырой земли и тишины. Сразу стало легче дышать. Раскаленный болт в затылке провернулся еще раз, но уже не причинял сильной боли. Лес нравился Выхину с детства.

Он стер пот с глаз, побрел вглубь леса, боясь оглядываться.

Может быть, Выхин сошел с ума, получил тепловой удар, свалился в обморок прямо у могилы отчима или даже по-настоящему, без шуток, умер – но все равно боялся оглянуться и проверить, так ли реальны тени с хоккейными клюшками, как были реальны всего несколько минут назад.

Сердце колотилось, и звуков громче пока не было слышно. Выхин перешел с бега на быстрый шаг, обогнул полувысохший ручеек, щурился, поглядывая на яблоко солнца, то и дело выскакивающее сквозь листья деревьев – пытался сориентироваться на местности, хотя понятия не имел, где находится и куда бредет.

А ведь в этих лесах пропадали люди. Раз – и оставались от них только надувные лодки, палатки, рюкзаки.

Где-то возле реки, да?

Он остановился, прислушиваясь. Осторожно повернулся, готовый броситься наутек сразу же, если увидит что-то подозрительное или страшное.

Никого не было. Никто его не преследовал.

Тем не менее.

Далекий звук воды различить было трудно, но возможно. Местные реки, ледяные и опасные. Притягивали отчаянных людей, словно мотыльков. И его как-то притянули, не отпускают.

Выхин почувствовал холод в кармане, запустил туда руку, вытащил камень с узором. Когда он успел взять его? Память снова играла злые шутки.

Извилистый кроваво-красный узор как будто изменился. Иней сыпался из-под пальцев, оставляя на поверхности камня мелкие капельки.

– Что здесь происходит? – спросил Выхин вслух.

Он снова вспомнил про пещеру, про ту самую спасительную крепость, куда сбегал от Капустина и его друзей. Раньше Выхин думал, что, один раз найдя путь к ней – узкий черный провал, из нутра которого пахло плесенью и смертью, – не забудет. Но вот ведь забыл. Звук реки и камешки напомнили. Словно детали мозаики внутри головы. Чего-то не хватало, самой малости…

– Вы куда побежали?

Выхин вздрогнул, заметив показавшуюся из-за деревьев Ленку. Торопливо убрал камень обратно в карман.

– Ты