ничего странного не видела?

– Ну, как… Пошла к могиле дяди, потом вы рванули к лесу, что-то кричали, как будто убегали от кого-то. Я за вами, вприпрыжку, еле догнала. Думала, спасательный отряд понадобится.

Ленка смущенно выдавила из себя смешок. Со стороны, наверное, глупо выглядело – здоровенный мужик с воплями бегает по кладбищу. Выхин тоже смутился.

– Кажется разное… – пробормотал он. – Проклятое солнце.

– Я вам про дядю напомнила, вот вы и сорвались, – сказала Ленка. – Бывает. Он снова за вами гнался?

– Снова?

– Ну, как раньше.

Выхин не сразу смог подобрать правильные слова, потому что образы, выпрыгнувшие из прошлого, оставались еще слишком яркими.

– Его банда постоянно меня выслеживала, – сказал он наконец. – Не гонялась, а именно выслеживала. Это должна была быть месть за выбитый зуб. Как-то они меня поймали и затащили в лес, чтобы избить клюшками… у них тогда много чего было на уме… а я сбежал. Вот как сейчас. Кругом деревья, влажно, пахнет как-то… по-лесному, грибами, перегноем. Думал, что никогда не выберусь отсюда, что этот лес вечен. Но потом он закончился.

– Вы нашли дорогу или реку?

Выхин неопределенно пожал плечами и не ответил.

Ему стало легче. Образы Капустина, Маро и Вано поблекли, вновь превратившись в рисунки в тетради. Нужно будет вырвать их и сжечь.

– От таких воспоминаний надо избавляться, – серьезным тоном сказала Ленка. – Я читала в одной книге по психологии. У вас осталось что-то в прошлом. Какой-то нерешенный вопрос. Вы подсознательно пытаетесь его решить и не можете. Вы и в город-то вернулись скорее всего из-за этого.

Выхин снова пожал плечами.

– Я тряпка, – сказал он, ничего особо не ощущая. – Никчемный человек. Никаких целей или вопросов. Вернулся потому, что у меня не осталось денег на жизнь. Лежал на лавочке на вокзале и думал о том, что хочется жрать. А потом просто взял и поехал сюда, к отчиму. Я не знал, что он умер. Мне вообще было наплевать на его жизнь. Думал, займу денег, помоюсь, поем от пуза, искупаюсь в море пару раз – и укачу в закат, куда-нибудь подальше отсюда. Вот и все.

Ленка посмотрела на него печально. Черты лица ее изменились, стали грубее. Или это ворвавшийся сквозь листву солнечный свет ввел свои правила.

– От кого вы бежите, Выхин? – спросила она. – Он монстров, что засели у вас в голове? От страхов из детства? Или от чего-то такого, что запихнули глубоко в душу и не можете достать? Это мерзкое чувство безысходности, да? Вы убегаете от него.

Лучи солнца стерли Ленку вместе с ее последними словами, и Выхин сообразил, что ее здесь никогда и не было.

Потому что в двух или трех метрах от него стояла Элка.

Глава шестая

1

– Лучше беги, – сказала она.

Элка была одета в легкую курточку ярко-красного цвета, в цветные лосины и высокие резиновые сапоги. Лучшая одежда для начала марта.

Лес сбросил краски – потускнел, облысел, подмерз, застыл среди комьев подтаивающих сугробов, черных пятен заиндевевших луж. Мороз привычно, как в детстве, пробежал по волосам и обнаженной коже, высушил пот между лопаток и на висках. Выхин осторожно вздохнул, ощущая покалывание холода в горле. Боялся пошевелиться.

Элка смотрела вроде бы на него, но как будто и в сторону.

– Они знают, что ты здесь, – сказала она. – Андрей идиот, он не остановится. Я бы родителям сказала, но просто не успею. Пока туда, пока обратно – друзья Андрея тебя убьют на фиг.

– Думаешь, лучше убежать?

Выхин обернулся и увидел самого себя образца начала двухтысячного года. Какой же он был нелепый в той самой финской куртке, с шапкой, сползающей на раскрасневшийся лоб. А эти блестящие от пота щеки! А вихры волос, торчащие в разные стороны!

Выхин неосознанно потянулся к своим нынешним волосам, теперь уже редеющим. Понял, что снова потерял сознание, как вчера вечером, и разворошил прошлое, такое яркое и реалистичное, будто он был в нем по-настоящему.

Город помнил о Выхине и возвращал долги.

– Их пять человек. Ты собраться драться, что ли? – Элка покрутила пальцем у виска. – Живо беги, чтоб тебя здесь не было! А я скажу, что видела кого-то вон в той стороне, ближе к реке! Понял меня?

Из правой ноздри у нее показалась густая, безобразно красная капля крови. Элка вытерла тыльной стороной ладони. Вернее – размазала кое-как. Шмыгнула.

– Чего-то еще ждешь, Выхин?

А он ведь тогда ждал, что Элка подойдет ближе. Сам не решался.

Откуда-то донеслись возбужденные окрики. Лес встрепенулся воронами и воробьями. Заскребли друг о дружку ветви, еще только планирующие обзавестись листьями.

Молодой Выхин побежал. Все в этом мире повторяется. Всегда он куда-то бежит.

2

После стычки, в которой Капустин лишился зуба, за Выхиным устроили слежку. Бесполезное, в общем-то, занятие, ведь все и так знали, где живет приезжий. Но суть слежки была в другом – заставить нервничать.

Кто-нибудь (как правило, Вано или тихий Степа) постоянно сидел на скамейке у подъезда. Выхин раз за разом смотрел из окна, не мог успокоиться. В груди колотилось сердце от предчувствия неприятной встречи. Выходить из квартиры не хотелось, но все же приходилось. То в магазин, то вынести мусор, то с мамой или отчимом по разным бытовым делам.

Впрочем, какое-то время его не трогали, а просто наблюдали. Тот же Вано так и сидел на лавочке, щелкал семечки или пил кока-колу, когда напряженный Выхин проходил мимо – иногда, встретившись взглядом, хищно подмигивал, будто знал что-то, чего Выхину определенно следовало опасаться.

Потом объявился сам Капустин. Хуже всего было то, что его семья дружила с семьей Выхина, и получается, что враг проник на территорию, то есть в квартиру, без особых проблем. Он просто пришел в гости с родителями. Мама готовила на кухне и накрывала стол в зале. Отчим и отец Капустиных курили на балконе. В квартире смешались запахи сигаретного дыма и запеченной курицы. Детей отправили в детскую.

Капустин ввалился вальяжно, оперся плечом о дверной косяк, разглядывая книжные полки, стол для рисования, телевизор в углу, застеленную кровать, коробки с игрушками, которые перекочевали из Мурманска, но так и не распаковывались, потому что Выхин повзрослел.

– Рисунки рисуешь, поня-атно, – протянул Капустин, не вынимая рук из карманов джинсов. – Не, ну нормально, в принципе. Если человеку стремно появляться на улице, то он творчеством занимается. Ты бы вот рисовал и не высовывал нос, все дела. Лучше бы было.

Элка просочилась мимо брата в комнату, села на кровать, тоже осматриваясь.