Но, увидев на его белоснежной рубашкесочившуюся алую кровь, я поняла, что напрасно надеялась на лучшее, он непотерял сознание, его застрелили. ЗАСТРЕЛИЛИ. Издав громкий стон, я повернуласьназад и с ужасом увидела несущиеся по набережной машины. В одной из них ехалчеловек, застреливший Руслана.

Некоторое время я вообще ничего не соображала.На улице светило яркое солнышко. Из окон соседнего дома доносилась легкаямузыка. По набережной гуляли люди. Они о чем-то дружелюбно болтали,фотографировали местные достопримечательности, просто дышали свежим воздухом илюбовались Москвой. А я… Я застыла на месте без единого движения и отстраненносмотрела на происходящее вокруг, словно все, что сейчас было, — просто кино. Ясижу перед телевизором, и на экране только что убили человека. Наверное, всеэто потому, что вокруг было слишком тихо и мирно.

Когда до меня дошло, что все, что происходит вданный момент, все же реальность, я подняла лежавший на траве пистолет, изкоторого так и не успел выстрелить Руслан, внимательно его осмотрела, встала ипошла в сторону дороги. А потом вдруг вообще потеряла способность мыслить,жутко протяжно закричала и стала целиться по проезжающим мимо меня машинам. Яне хотела и не могла ничего соображать. Можно сказать, что я окончательнопотеряла голову. Я понимала только одно: что в одной из этих машин уехалчеловек, который увез вместе с собой жизнь моего друга, жизнь молодого мужчины,которого я не любила, но которого знала с самого детства и который был мнебезумно дорог. И я стреляла. Я стреляла в пустоту, в проезжающие машины и вовсе, что было вокруг меня. Где-то рядом кричали и прятались за деревья люди,громко сигналили автомобили, но я ничего не видела, ничего не слышала и ничегоне ощущала. Я вздрагивала, всхлипывала, но все равно шла вперед и стреляла.Несмотря на то что у меня очень сильно дрожали руки, я расстреляла целую обоймуи, выкинув пистолет, направилась обратно к Руслану.

— Сумасшедшая, ты же могла кого-нибудьубить!!! — послышался сзади меня истеричный женский голос. — Идиотка! Дура!Таких в больницу нужно! Изолировать ее от общества! Вызовите милицию, а то этасумасбродная девица еще что-нибудь натворит! Милиция!!! Где милиция?! Быстрее!Тут людей стреляют!

«Сумасшедшая, ты же могла кого-нибудь убить»,— пронеслась у меня в голове услышанная фраза. Это значит, я никого не убила.Все живы. Я ни в кого не попала. Слава богу, все живы.

— Она прострелила мне колесо! — послышался ужемужской голос.

— Хорошо, что хоть колесо, эта психованнаямогла прострелить тебе голову! — раздался другой мужской голос.

— Она кого-нибудь задела?!

— Слава богу, все живы!

— Действительно, слава богу!

— А мое колесо?! Кто ответит за моепростреленное колесо?! Я только что купил новые колеса! Последние деньги отдал.Думаю, дай себя и машину побалую. Побаловал!!!

— Мужик, да черт с ним, с колесом! Радуйся,что ты вообще остался жив, а колеса — это так, дело наживное. Она моглапрострелить тебе что-нибудь другое! Считай, что тебе повезло!

— Кто-нибудь уже вызвал милицию?! Эту дамунужно немедленно изолировать от общества! Посмотрите, у нее же глаза безумные!

— Вызвали, вызвали! Уже едут!

Я совершенно не обращала внимание насобравшихся на тротуаре людей. Я вновь спустилась к Руслану, села рядом с нимна колени, пытаясь хоть что-то понять.

— Ой, да там же мужчина лежит в крови! Людидобрые, посмотрите повнимательнее! Там мужчина! У него вся рубашка в крови! Онаего грохнула! А мы думали, что никто не пострадал. Люди добрые, что ж этоделается, средь бела дня! — заголосил истеричный женский голос. — Ох падлюга!Человека убила!!!

Когда я все же немного пришла в себя, то взяламобильный Руслана, который он положил рядом со своим пиджаком, и позвонила вСклифосовского. Сунув мобильный себе в карман, я, стараясь не реагировать налюдские крики, осторожно перевернула Руслана. По щекам потекли слезы, и, глядяв его закрытые глаза, я вдруг отчетливо поняла, что все кончилось. ВСЕКОНЧИЛОСЬ.

Когда одновременно подъехали милиция иреанимация, я бросилась к ним навстречу и заголосила:

— Он еще жив! Помогите ему! Он еще жив! У негоеще прощупывается слабый пульс! А может, мне показалось? Может, мне простопоказалось! Но я очень хочу! Вы не представляете, как сильно я хочу, чтобы вынашли у него пульс! Поищите, пожалуйста, может, у вас что получится! Поищите!!!

Я бежала к ним навстречу, ища у них помощи исострадания, но вместо этого сотрудники милиции достали свое табельное оружие ичуть было не начали по мне стрелять.

— Это она его убила! — Она! Она стреляла в насвсех! — злорадствовали люди.

Когда я почувствовала, что сейчас откроютогонь, я резко остановилась, посмотрела на наставленные на меня стволы изатряслась, словно в лихорадке.

— Это не я! Уверяю вас в том, что это не я!Это кто-то из проезжающей мимо машины! Я даже знаю кто! Раненый или убитый, этомой близкий человек по имени Руслан. Сами подумайте, как я могла его убить,ведь он меня сильно любил? Ему просто денег должны! Чтобы не отдавать, егорешили убить. Ребята, да вы лучше его быстрее в реанимацию везите. Возможно,его еще можно спасти! Это очень близкий мне человек. Неужели вы думаете, чтоэто я его застрелила, а теперь рядом с телом стою и вас дожидаюсь?! Да если быэто была я, я бы сейчас рядом с ним не стояла, а уже давно бы сбежала, и чертас два бы вы меня нашли! Это я от безысходности немного постреляла! У меня нервыокончательно сдали. С кем не бывает.

Я смотрела, как Руслана кладут на носилки, ужев наручниках. Блюстители порядка осторожно подняли валявшийся рядом со мнойпистолет и положили его в пакет, чтобы потом отдать его на экспертизу. КогдаРуслана положили на носилки и понесли к реанимационной машине, я бросиласьследом за ними, но была тут же остановлена сотрудниками милиции.

— Немедленно отпустите! Я должна ехать вместес ним! Я должна быть рядом. Я же уже объясняла вам, что это очень близкий мнечеловек!

Но милиция была непреклонна. Оно и понятно.

Меня считали убийцей, а человеку, совершившемупреступление, не место рядом с тем, кого он убил.

— Я не убивала! Я вам всем на свете клянусь,что я не убивала!