Вот и сейчас долго блаженствовал в ароматной воде, вдыхая густой пар. Захотелось пить — рядом уже стояла кружка с его любимым смородичным настоем. Чуть кисловатая вода прекрасно утоляла жажду. Наконец Сеча выбрался из бочки, набросил шубу и, слегка пошатываясь, пошел в дом. Выпил малинового настоя и завалился спать.

Утром воеводу было не узнать — бодрый, помолодевший, куда только девалась усталость? Позвал прислуживавшего ему паренька:

— Сбегай спроси князя, когда мне быть…

Отряд, сопровождавший Всеславну, выбившись из сил, остановился у подножья большого холма под могучей раскидистой березой. Пока готовились к обеду, Чупрыня куда-то исчез. В последнее время он вел себя как-то странно, если не сказать — подозрительно. Подолгу задерживал отряд, находя разные причины: то дорогу искал, то люди якобы притомились. Его взволнованность бросалась в глаза, но дружинники пока молчали.

На этот раз его долго не было. Когда вернулся, голос вдруг зазвучал ласково, и сам он стал вроде как мягче.

— Отыскал дорогу, княгинюшка, думал, враз заплутал. Ан нет, скоро… на месте будем.

Однако, отобедав, Чупрыня не торопился поднимать отряд. Отойдя на несколько шагов в сторону, что-то внимательно разглядывал.

— Ты что столбом встал? — резко спросил Зуб.

— А ты иди сюда, полюбуйся! Вишь, березка, красавица какая. Жаль, одинокая, бедная. Красота-то запрочь пропадает. Лучше бы тебе в лесу расти, милая, с подругами говорить. А могуча, что дуб!

— Будет тебе, — прервал его Зуб, — пора и двигаться. Чего время терять. Видишь, княжна изнывает, поторопился бы. А то невидаль нашел! Да на нашей дороге их…

— Я сейчас, сейчас, — заторопился Чупрыня, но с места не сдвинулся. Зуб и его люди начали тревожно переглядываться. Вероятно, это могло продолжаться долго, если бы из леса не раздался то ли свист, то ли крик какой-то птицы.

Чупрыня словно того и ждал. Он вдруг решительно вскочил в седло и приказал трогаться. Зуб на всякий случай проверил меч и подмигнул своим.

Дорога шла вдоль опушки, и Зуб отвел отряд подальше от леса, испытующе поглядывая на Чупрыню. Тот делал вид, что его это не касается — охотно подчинился, и Зуб успокоился. Но вскоре дорога вильнула в лес. Ехали молча, в полнейшей тишине. Лишь иногда от легкого ветерка шумели верхушки деревьев да кони чавкали копытами, наступая в грязные лужи.

Но вот вдали ослепительно сверкнул солнечный луч, за ним другой. Вскоре среди деревьев показалась поляна. Дохнуло теплом. Деревья здесь росли реже, но были более мощными, их ветви спускались к самой земле. Зуб облегченно вздохнул и убрал руку с меча. Оглянулся, поджидая отставших… И не заметил, как в воздухе мелькнула, пробиваясь сквозь листву, волосяная петля. Метнувшая ее рука была точна. Аркан сдавил шею и, прежде чем Зуб успел схватить его, кто-то сильно и резко дернул веревку. Зуб вылетел из седла. Такая же участь ждала и стоявшего рядом. На них навалились выскочившие из кустов люди. Зуб боролся сразу с двумя, которые пытались повалить его, и, собравшись с силами, успел прохрипеть:

— Княжна, беги!

Голос его смолк после удара по голове тяжелой рукоятью меча. Зуб свалился, и нападавшие начали вязать ему руки.

Но княжна и дружинники услышали этот крик. Завязалась схватка.

— Беги, княжна, мы догоним! — крикнул Спиря, рубившийся рядом с Всеславной. И девушка решилась…

Но дорогу ей преградил могучий бородач. Он со смехом отбил первый удар. Княжна снова взмахнула мечом — и с тем же нахальным смешком ее выпад был отбит. Но не зря обучали Всеславну лучшие мастера. Рубить она не стала. Сделала ложный взмах, переменила направление клинка и уколом проткнула нападавшему глотку. Он бросил меч и схватился руками за горло, судорожно глотая воздух. Последний дикий взгляд — и бородач повалился под копыта лошади. Путь был свободен.

Княжна бросилась прочь. И в этот момент позади раздался отчаянный крик Малуши. Не раздумывая, Всеславна повернула коня.

На повозке какой-то здоровенный мужик пытался вязать отчаянно сопротивлявшуюся Малушу. Княжна на ходу рубанула его по беззащитной толстой шее, и, соскочив с коня, принялась резать веревки. Но поблизости уже слышались крики и топот. Оглянувшись, Всеславна увидела, как к ним бегут несколько человек. Решив дорого отдать свою жизнь, она повернулась спиной к толстому стволу дерева и приготовилась к бою. Неизвестные, окружив ее, не стали нападать. Один из них просто схватил Малушу и, подведя к княжне, крикнул:

— Бросай меч, или я… — И, достав кинжал, приставил к горлу девушки. Та вскрикнула. Княжна бросила меч и упала без сознания…

Очнулась Всеславна от сильной тряски. Происшедшее тотчас всплыло в ее сознании. Она боялась открыть глаза, надеясь, что все окажется дурным сном. Но действительность дала о себе знать. Княжна почувствовала, что рядом кто-то лежит, и, повернув голову, узнала Малушу. Та не подавала признаков жизни. Руки у Всеславны были связаны, и она толкнула служанку плечом — в ответ девушка пошевелилась и застонала.

Их возню заметили сопровождавшие повозку всадники.

— Ишь, ожила ведьма! — грубо заметил один. — Она ж порубала наших, у, гадина! — и всадник стегнул Всеславну плеткой.

Она только дернулась, но не издала ни звука, а глаза сверкнули гневом. Всадник снова поднял плеть, но спутник перехватил его руку:

— Князь велел и пальцем не трогать. Смотри, она ведь тоже княжьих кровей.

— А ты откуда знаешь?

— Сказывали. Ведьмой она стала опосля, как позналась со злым духом.

— А княгиня другое говорила: «Если что, души ее как бешеную собаку!»

— А ну их! Князь правит, княгиня управляет… И вообще, если бы она была тово… ведьмой, да разве лежала б сейчас вот так? Люди говорят, ведьма взовьется — только ее и видели, а энта лежит, ничего.

— Ой, Меченый, смотри, узнает княгиня, горя не оберешся.

— Ну, ты… язык прикуси, а девок не обижай. Пусть там сами рассудят, нам сказано доставить — вот и доставим.

Услышав их разговор, Всеславна внутренне охнула. Значит, приказали князь или княгиня. Но какие? И почему ее схватили? Почему зовут ведьмой? Неужели оклеветал кто…

Во рту все пересохло.

— Пить… — попросила девушка слабым голосом.

Кони остановились. Меченый пошарил в повозке и вытащил деревянный бочонок с водой.

— Слышь, может, руки ослобоним-то? — предложил он напарникам.

Второй всадник пожал плечами. Возница, до сих пор не вступавший в разговор, поддержал Меченого:

— Неужто мы, трое мужиков, девок испужались? Да куды они уйдут со связанными ногами!

Меченый осторожно освободил девушкам руки и помог Всеславне напиться. Снова тронулись в путь, некоторое время ехали молча. Когда начало смеркаться, возница взмахнул кнутом, лошади прибавили шагу. На одном из ухабов повозку сильно тряхнуло. Княжне на ногу накатился бочонок с вином, больно ударил. Она застонала. Меченый схватил бочонок и швырнул его в кусты.