Марков невольно посмотрел на неплотно закрытую дверькабинета. Он не хотел, чтобы она слышала подобные слова. Но фраза уже былапроизнесена, и наверняка Чернышева слышала весь разговор.

— Обещаю, — сказал он, вставая со стула, — и жду вашегозвонка.

В соседней комнате Марина прикусила ладонь, чтобы не выдатьсебя.

— Вы разрешите мне с ней попрощаться? — спросил Фарвелл.

— Почему так трагически? — нахмурился генерал. — Конечно,можете попрощаться. Я ведь вам пообещал, что никаких санкций по отношению к нейне будет.

— Спасибо, — серьезно поблагодарил Робер.

В соседней комнате она поднялась со стула. Сейчас ейпонадобятся все ее силы. Он вошел в комнату и взглянул ей прямо в глаза. Потомподошел к ней ближе.

— Извини, — снова произнес он, — извини. Я не думал, что всетак глупо получится.

— Ничего, — она впервые почти искренне коснулась его щеки, —ничего страшного, Робер.

— До свидания. — Он наклонился и осторожно поцеловал ее,едва коснувшись ее губ.

Она внезапно сама потянулась к нему и ответила долгимпоцелуем. Словно прося прощения за сегодняшнюю ночь и за свой обман.

Возможно, он что-то понял. Потому что удивленно посмотрел наМарину и, ничего больше не сказав, вышел из квартиры. Когда за ним захлопнуласьдверь, она вышла в столовую. У окна стоял генерал Марков.

— Это было обязательно? — спросила она.

— Что? — уточнил он, не поворачиваясь к ней лицом.

— Весь этот спектакль. Это было так необходимо?

— Да.

Он ответил так односложно, что она не решилась задаватьдругие вопросы. И подошла к дивану, тяжело опустилась на него. Он смотрел вниз,провожая взглядом молодого человека, пока тот не сел в свою машину. Автомобильплавно отъехал от дома. Почти сразу следом за ним поспешила черная «Волга».

— Не понимаю, — сказал вдруг генерал, — не понимаю. Что-томы сделали неправильно. Что-то не совсем так. Мне не понравилось его поведение.

— А мне не понравилось поведение этих сотрудников милиции. Ипонятых. Откуда вы набрали такую публику? Это тоже наши сотрудники?

— Нет, — улыбнулся Марков, — так сыграть невозможно. Двоепонятых были настоящие. Он работает дворником за два квартала отсюда, а онасанитарка из больницы в Подмосковье. Мы привезли ее из вытрезвителя.

— Интересная публика, действительно никто бы так не сыграл.Вы видели, как они себя вели?

— Конечно, видел.

— И полковник?

— Он тоже, — улыбнулся Марков, — он, кстати, мойзаместитель. Настоящий заместитель.

— А почему он мне не давал одеться?

— Может, ты ему просто понравилась. Такой вариант тыполностью исключаешь?

— Учту. Но почему вы не сказали мне, что Роберпрофессиональный разведчик?

— Ты бы держалась с ним несколько по-другому. Болеескованно. А мне хотелось, чтобы ты видела перед собой просто симпатичногомолодого человека.

— У вас осталась пленка?

— Конечно.

— Я хотела бы посмотреть.

— Никаких проблем.

— Вы думаете, он согласится?

— А ты как думаешь?

— Нет, — сказала она, словно испытывая непонятноеудовлетворение от того, если бы операция с их участием провалилась.

— Почему? — спокойно спросил Марков.

— В нем есть какая-то гордость. Какой-то стержень. Может,поэтому он и бабник. Какое-то сильное мужское начало.

— Это уже твои выдумки, — улыбнулся генерал. — Можешьпереодеваться. Сюда ты больше не вернешься. Даже если он согласится, мыобъясним ему, что после случившегося скандала ты решила переехать из Москвы.

— Думаете, он поверит?

— Иди переодевайся, — нахмурился генерал.

Марина пошла в свою комнату. Уже перед самым уходом онаобернулась к Маркову.

— Вы ведь обещали говорить мне всегда всю правду.

— А ты поверила?

— Нет.

— И правильно сделала. Вот когда ты не будешь верить никому,тогда ты станешь профессионалом.

Утром следующего дня Марков неожиданно вызвал Чернышеву ксебе. Он был сдержан и как-то неприятно мрачен.

— Получишь сегодня направление на Алтай, — сказал он, неглядя на молодую женщину. — Там есть наш санаторий. Отдохнешь дней десять.

— Я не устала, — запротестовала женщина, — и вы обещалипоказать мне пленку.

— Пленка никуда не убежит, — он явно был не в настроении, —а приказы у нас не обсуждаются. Позвони матери, скажи, что уезжаешь на неделю.Отдохнешь и вернешься. Самолет через четыре часа. Тебя отвезут в аэропорт.

— Хорошо. — Она вышла, не понимая, что произошло.

На сборы ей дали совсем немного времени. И уже через тричаса она сидела в аэропорту, в депутатской комнате, в ожидании своего рейса.Провожавший ее немолодой капитан Зинин, который обычно опекал ее в поездках погороду, сидел в углу, посапывая носом. Она прошла в буфет и попросила стаканчая. Работал телевизор, диктор привычно сообщал официальные сведения. Оназадумчиво уставилась в стакан. Затем решительно поднялась и, выйдя из буфета,подошла к дежурной по депутатской.

— У вас есть городской телефон?

— Конечно, — удивилась дежурная. — Рядом, на столике.

Марина прошла к телефону, подумала немного и, решительновстряхнув головой, набрала номер канадского посольства. Телефон довольно долгоне отвечал. Затем незнакомый голос сказал по-английски:

— Это канадское посольство. Вас слушают.

Она заколебалась, но все-таки попросила:

— Мистера Робера Фарвелла попросите к телефону.

В ответ секундное замешательство и внезапный вопрос:

— Кто это говорит?

— Это его знакомая.

Снова непонятное замешательство, и, наконец, незнакомецсказал:

— Его сегодня не будет. Может, что-нибудь ему передать?

— Нет, ничего, спасибо.

Она быстро положила трубку и, пройдя к сидевшему Зинину,опустилась рядом с ним на диван. До отлета самолета оставалось еще минут сорок.