— Ясно. Арсения Владимировича мне тоже подставили?

— Конечно, нет, — поморщился генерал, — с чего ты взяла?

— Вы сказали, что я не могла получить газету во времяотдыха. Значит, контролировалось получение газет и моих соседей. Значит, вызнали о моих встречах с Арсением Владимировичем.

— Хорошо, — усмехнулся генерал, — логика железная. Современем из тебя может получиться прекрасный специалист. Конечно, мы знали, чтовы там разговаривали. А как же иначе? И газеты, получаемые вами,контролировали. Но встречу вам не устраивали. С таким непредсказуемымчеловеком, как Арсений Владимирович, ничего нельзя планировать заранее. Как тыэтого не поняла?

— Теперь поняла. Можно один вопрос?

— Один можно.

— Почему Фарвелл покончил с собой?

— Мы не учли одного обстоятельства, — нахмурился генерал. —Оказывается, его отец в молодости уходил к другой женщине. Бросил жену и ушел кдругой женщине. И жил там целых пять лет. Оказалось, что это была их соседка.Представляешь, какие чувства испытывал маленький мальчик? Какую травму онполучил. Видимо, поэтому отношение к своим детям у него было почти мистическое,бережное. И соответственно отношение ко всем женщинам — сексуально-агрессивное.В общем, отец потом вернулся, но Робер Фарвелл получил травму на всю жизнь.Может, его дразнили мальчишки. Психологи считают, что шок, полученный вдетстве, отразился и на его последнем решении. Мы этого не знали. Произошелнесчастный случай.

— Значит, я убила человека, — уточнила она.

— Что за глупости, — нахмурился Марков, — при чем здесь ты?

— Он выбросился из-за меня, — упрямо сказала она.

— В таком случае почему не из-за меня? — вдруг спросилгенерал. — Ты ведь не знала, что он офицер разведки, действующий в нашей странепод «крышей», а я знал. В таком случае я несу большую часть вины.

— Мне от этого не легче.

— Он тебе нравился?

— Он был по-своему симпатичный, — призналась она.

— Мне он тоже нравился, — вздохнул генерал, — но так глуповсе закончилось. Мы провели целую операцию, и безрезультатно. Это обиднеевсего.

— А я? — уточнила она.

— С тобой все в порядке. Ты выполнила задание и можешьтеперь считаться сотрудником моего подразделения.

— Вы все время говорите — «моего». Такое ощущение, что выпредставляете какую-то другую разведку.

— Не разведку. Я возглавляю элитарное подразделениеразведки, — сказал генерал, вставая со своего кресла.

Она привычно поднялась следом.

— Сиди, — махнул он рукой.

— Мы готовим тебя по специальной программе, — сказал онмрачно, шагая по комнате. — Поэтому ты почти никогда не появлялась в нашемцентре. И никогда не появишься более. Ты всегда будешь встречаться со мной вкаких-то непонятных местах. И не только со мной, но и с другими членами группы.О тебе не должны знать в других отделах и управлениях. Нам поручаются толькоочень деликатные и очень секретные задания. И все офицеры в нашей группепонимают ответственность поручаемых им заданий. В идеале Робер Фарвелл нуженбыл нам не столько как осведомитель канадской разведки, сколько в качествеплемянника премьер-министра Канады. Парня ждало большое будущее, и мы с нимсерьезно прокололись. Но ты ни при чем. Ты сделала свое дело четко и аккуратно.Мне, правда, не понравился твой один звонок.

— Какой звонок? — не поняла она.

— Из депутатской комнаты в аэропорту. Ты позвонила впосольство узнать, где находится Робер Фарвелл.

— Вы и об этом знаете? — изумилась она.

— А ты думаешь, что телефоны зарубежных посольств непрослушиваются? — вопросом на вопрос ответил генерал. — Конечно, знали. Но, какни странно, твой звонок сыграл положительную роль. Послу доложили, что впоследнее время Фарвелл был увлечен какой-то русской девушкой, и твой звонокбыл в русле этого доклада. Разумеется, теперь и они ищут тебя, чтобы выяснить,почему их сотрудник поступил столь безрассудным способом. Они считают, чтомогла сыграть свою роль роковая любовь. Мы не мешаем им так думать. Но, побольшому счету, ты поступила необдуманно и опрометчиво. Нельзя из-за личныхсимпатий и эмоций срывать важную операцию. Это просто недопустимо.

— Я это учту, — глухо сказала она, ей было все-таки жальнесчастного Робера Фарвелла, погибшего именно из-за нее.

— Надеюсь, — наконец сел на свое место генерал. — Теперьпознакомься с моим заместителем.

Он нажал кнопку селектора, вызывая кого-то с нижнеготретьего этажа.

— Больше вопросов у тебя нет? — спросил генерал.

— Почему тогда у нас не пропускная система? — вырвалось унее.

— Наш офицер, сидящий внизу, знает всех в лицо. Это намногонадежнее разного рода бумажек. Нас не так много. И поэтому сидящий тамподполковник Коробов знает всех в лицо.

— Какой подполковник? — не поняла Марина.

— Вы еще незнакомы, — улыбнулся Марков, — у нас вахтер —подполковник. В свободное от работы время он подполковник КГБ.

— Вы шутите?

— Ты еще не поняла, что у нас все серьезно? — спросил он. —Кстати, зайди потом к Зинину. Он тебе даст посмотреть пленку, которую ты хотелаувидеть. Если, конечно, у тебя есть такое желание.

Кто-то вошел в комнату. Она не повернулась.

— Разрешите? — спросил слишком хорошо знакомый голос.

Она резко обернулась.

На пороге стоял тот самый «полковник милиции», которыйпроводил со своими людьми допрос.

Она поморщилась.

— Познакомьтесь, — представил вошедшего генерал Марков, —это мой заместитель полковник Сергей Валентинович Чернов.

Все перемещения в подразделениях Первого главного управленияКГБ, обычно называемого ПГУ и являвшегося самой крупной разведкой мира снаиболее многочисленной сетью осведомителей и агентов, раскинутой по всемконтинентам, как правило, скрывались даже от посвященных. О подробностяхкадровых перемещений мог знать только сам председатель КГБ или один из егозаместителей с согласия начальника ПГУ.

Но назначение самого начальника ПГУ было слишком большимсобытием, чтобы о нем не знали и разведчики. После того как в июне семьдесятвторого года руководство советской разведки перебралось в специальнопостроенный для КГБ комплекс зданий в Ясенево, к этому месту было приковановнимание десятков тысяч экспертов и разведчиков всего мира. Ясенево возводилифинские строители, и официально им было объявлено, что они строят комплексзданий для международного отдела ЦК КПСС. Все хранилось в строжайшем секрете.Летом семьдесят второго ПГУ переехало в новый комплекс.