– Натурально.

– Ладно, иди-ка лучше в дом, пока босс не отправил поисковую партию.

Джексон дождался, пока Карнс не скроется за дверью. Он надеялся добраться до парнишки, прежде чем патрульные начнут подомовой обход, но не повезло: там, где тот только что стоял, уже было пусто.

Джексон бросил взгляд на часы. Надо кое-куда съездить.

* * *

Выехав из «Рощи», Джексон выбрался на Риджэйкр-роуд и, изрядно покрутив по местным дорогам, вскоре оказался в городке Роули-Риджис, где располагалось предприятие Кенни Флэвелла. Вот уже пять лет тот был его тайным информатором. Все эти годы между обоими действовало неписаное соглашение: пока Кенни соблюдает осторожность и не попадается, Джексон закрывает глаза на его многочисленные мелкие грешки.

На принадлежащей Кенни площадке Джексона встретили горы металлолома, относящиеся ко всем мыслимым отраслям промышленности: останки десятков автомобилей ожидали, когда их распотрошат на предмет шин, аккумуляторов и прочих запчастей, пирамиды алюминиевых канистр соседствовали с холодильниками, морозилками и всевозможным электрическим оборудованием. Припарковавшись рядом с прессом для расплющивания автомобильных кузовов, Мэтт увидел, как хозяин всего этого богатства выскакивает из офиса и мчится к нему через площадку.

Джексон опустил водительское стекло, и Кенни, чуть присев и хрустнув коленями, нагнулся к нему.

– Староват становлюсь для таких забав, – сказал он, поморщившись. – У вас все по-старому, мистер Д.?

У Джексона перехватило дыхание.

– Да, Кенни, и спасибо, что спросил.

– А вот мне чегой-то не по себе. – Кенни покачал головой, посмотрел влево и вправо и понизил голос: – Тот номерок, который я вам дал. Я не хочу, чтобы за мной пришли.

– Тебе нечего бояться, Кенни.

Тот облегченно вздохнул, черты его круглого лица расслабились.

– Твои в порядке? – спросил Джексон. – Сколько у тебя парней?

– Трое, – ответил Кенни. – И с меня хватит. Баста. Но вы же здесь не для того, чтобы обсуждать вопросы планирования семьи? Что вас конкретно интересует?

– Журналистка, похищенная в вашей глухомани и убитая Неоном. Вообще-то, у меня уже кое-кто занимается этим вопросом.

– Неоном? – лицо Кенни заметно вытянулось. Джексон понял: это имя уже начинает внушать страх.

– Я хочу, чтобы ты держал ушки на макушке, – продолжал он. – Послушай, что говорят в народе, вдруг чего-нибудь вылезет… Сможешь?

Кенни поковырялся в земле носком сапога.

– Ну не знаю, мистер Д. Как-то все это малость стрёмно.

На секунду он примолк, явно уловив разочарование Джексона.

– Естественно, я хочу помочь, – добавил Кенни, горя желанием угодить. – Вы же знаете, я вас никогда не подводил!

– Ценю. Но ты у нас больше по нормальным преступникам, точно?

– Да, мистер Д., – ответил Кенни. – Именно так.

– Обещаешь, что будешь действовать по-тихому?

– Как всегда.

– И держать язык за зубами?

– Вот вам крест.

– Если услышишь что-нибудь про женщину, которую зовут Айрис Палмер, тоже дай знать.

– Считайте, что сделано.

– Ах да, и вот еще что, Кенни…

– Да?

– Если что-то пойдет наперекосяк, действуем по аварийной схеме.

Кенни подмигнул.

«Результат! И даже не пришлось никого убивать!»

В личном списке пяти Самых Волнующих Вещей Гэри Фейрвезера на самом первом месте стояло убийство – он приходил в истинный восторг, когда власть над жизнью и смертью оказывалась буквально в его собственных пальцах. Один небольшой ловкий рывок, и для похищенной им женщины все было кончено. На втором месте с небольшим отставанием шел секс с Наоми – но даже он грозил теперь скатиться на третью позицию. Свершилось! Наконец-то – и почти что, блин, вовремя – старший детектив-инспектор Джексон растормошился, вышел из ступора. Гэри знал это, поскольку видел его собственными глазами. Узнал эту целенаправленную пружинистость в походке. Стал свидетелем того, как тот общается со своими реальнотупыми коллегами. Заметил хищный огонек в его глазах. Но, господи боже ты мой, не слишком ли разошелся старший детектив-инспектор Джексон после долгого перерыва? Его появление в доме Джордана Базвелла – который теперь уже место преступления – все изменило. Дело пошло. Даже не просто пошло – понеслось, а очень скоро все действительно станет по-настоящему увлекательным!

Пережитые треволнения заслуживали награды, а поскольку Наоми опять пребывала за границей, активно двигая своей симпатичной попкой на очередном супер-пупер-международном мероприятии, дабы завлечь сильных мира сего под знамена какой-то великой и ужасной финансовой компании – занятие скучное, пусть и прибыльное, Гэри устроил себе выходной. Закинув ноги на кофейный столик из светлого дуба – Наоми точно разоралась бы, если б знала, – он лазал по Интернету, открывая музыкальные сайты. Может, чуть попозже стоит заглянуть в этот новый клуб в городе? Он давно мечтал провести ночь с ребятишками в противогазах и резине. Никогда не знаешь, какого рода фрики зависают в такого рода местах. А может – и это будет гораздо полезней, – навестить тот домик, где его с недавних пор принимают, как короля? Заодно и прощупает, какой там у копов расклад, что у них на уме – а в первую очередь у Джексона. Гэри не терпелось узнать, как продвигается расследование, посмотреть, как они трепыхаются, раз за разом обламываясь и предпринимая все новые безуспешные попытки. Эта воображаемая картина навела его на мысли о дорогой старой мамочке.

На миг он с головой окунулся в прошлое. Вообще-то, в смерти матери не было никакой его вины. Если как следует разобраться. Это все судьба, случайное столкновение обстоятельств – как говорится, «так фишка легла». Предположим, он и впрямь мог бы сделать нечто большее, чтобы спасти ее. Особенно если б начал действовать чуть пораньше. Но правда же заключалась в том, что он был совершенно зачарован, загипнотизирован красотой ее смерти: затуханием всех этих электрических импульсов, стимулирующих ее мозг, и ее полной неспособностью ни хера по этому поводу поделать…

«Ну да, – подумал Гэри, – зрелище того стоило».

К счастью, дозвониться до якобы неуловимого неонового художника Арло Найта и назначить с ним встречу никакого труда не составило.

Первым, на что обратил внимание Джексон, был шарф в мелкую черно-белую клетку в палестинском стиле, обернутый у того вокруг шеи. Кареглазый, симпатичный и приветливый Найт производил впечатление совершенно беззаботного, либерального, артистичного и незлобивого человека. Джексон мог поспорить, что девушки к нему так и липнут. Было трудно поверить, что жизнь Найта настолько уж окрашена одиночеством, несмотря на предположение Лиззи Уиверс о затворнической натуре подобных художников.