– Я не верю ни одному этому слову, черт побери. Образцовый заключенный, мать твою за ногу… Это все игра, черт побери!

Осборн забирает у меня отчет и кладет его в конверт; показав его мне, он поставил себя в трудное положение.

– И он по-прежнему заявляет всем и каждому, что невиновен!

Даже сейчас, по прошествии стольких лет, мне следовало бы быть готовым к этому, поскольку я знаю то, что знаю. Но тем не менее я взбешен.

Осборн следит за выражением моего лица.

– По крайней мере, Пэрри, похоже, сдал назад и больше не утверждает, что его подставили.

– Но дело ведь не только в этом, так? Это новое нападение – оно слишком похоже… и все начнется сначала…

– Но в том-то все дело, Адам. Оно похожее. А не такое же. Из того, что ты рассказал, следует, что нападение на девчонку Эпплфорд – скорее преступление на почве ненависти. Но даже если это не так, существуют несчетные способы объяснить любые внешние параллели. Начнем с того, что это может быть подражатель, прочитавший о деле Пэрри в газетах. Нам ведь уже приходилось с таким сталкиваться, разве не так?

Мне хочется ему верить. Я приехал сюда отчасти ради того, чтобы услышать, как Осборн это скажет. Но тревога остается, обвивая змеей мои внутренности.

– Ты прорабатываешь это?

– Пока что нет, – я качаю головой. – По крайней мере официально.

Осборн понимает, что я хочу сказать: поиски подражателя будут означать то, что нам придется обнародовать ход расследования. Хотя бы частично.

– И все-таки, возможно, имеет смысл проверить, кто навещал Пэрри, – осторожно предлагает он.

Я киваю. Это я, наверное, смогу сделать, не подняв слишком сильное волнение.

– Я просто подумал, что такой вариант нужно отсечь, – продолжает Осборн. – Но я убежден в том, что тебе не о чем беспокоиться.

Я отставляю кружку и изображаю слабую улыбку.

– Спасибо за чай. И за поддержку.

Его улыбка гораздо убедительнее, чем моя.

– Всегда пожалуйста. Однако пресса рано или поздно ухватится за Пэрри, так что лучше быть готовым, а?

Я понимаю, что он имеет в виду.

– Первым же делом встречусь с Харрисоном.

– Хорошо. Ну, а Алекс? Как она справляется со всем этим?

– У нее все хорошо, – поспешно отвечаю я. – С головой в работе, сами понимаете.

Должно быть, Осборн что-то чувствует, поскольку он слегка хмурится, но не настаивает. Я устраиваю настоящее представление, доставая ключи от машины; мы прощаемся с Вив и пожимаем руки на пороге, а я стараюсь изо всех сил не смотреть ему в глаза. Поскольку не знаю, что хуже: ложь умалчивания или та ложь, которую я только что произнес.

* * *

– Ну, что скажете – мы по-прежнему хотим пиццу?

Патси сидит позади Саши на втором этаже автобуса, направляющегося в Саммертаун, зажав портфель между ног. Как всегда, она в красной кожаной куртке. Изабель рядом с Сашей, слушает музыку в телефоне и теребит волосы. Она покрасила кончики в розовый цвет. Саша отчасти жалеет о том, что у нее не хватает мужества сделать то же самое, но только отчасти. И дело даже не в том, что ее мать устроит скандал (на что Из просто пожала плечами и сказала, что волосы рано или поздно отрастут заново, поэтому незачем брызгать слюной); Саша всегда гордилась своими волосами, и мама постоянно повторяет, что как только начнешь их красить, естественный цвет больше никогда не вернется.

Патси подается вперед и тычет Изабель в ребра.

– Земля вызывает Паркер. Куда… мы… собираемся… отправиться?

Из оборачивается и делает вид, что собирается ей врезать.

– Я и в прошлый раз слышала твое мычание, надоедливая корова. Мне все равно, лишь бы только не пришлось отъедать живот пиццей – я становлюсь ТАКОЙ толстой!

Саша искоса смотрит на нее.

– Ага, точно. На тебе шестой размер болтается[36], ради всего святого.

Из посылает ей воздушный поцелуй, Патси фыркает, и все трое хохочут. Сидящая с той стороны прохода Лия достает из сумки бутылку с соломинкой и обносит ее по кругу. На бутылке написано «Диетическая кока-кола», однако к газировке подмешана также изрядная доля отцовского виски. Не дорогого, выдержанного – это бы он сразу заметил, – а попроще, для заглянувших в гости соседей. Саша отпивает крошечный глоточек, чтобы не спорить с подругами, и возвращает бутылку, чувствуя, как алкоголь обжигает ей горло. Она уже научилась терпеть, чтобы не поперхнуться, но честное слово, виски – та еще гадость. А что касается этой ярко-зеленой дряни – так у нее вообще вкус жидкости для полоскания рта…

– Итак, ты нам скажешь или что?

Саша поднимает взгляд. Подруги уставились на нее, пытаясь сдержать свои понимающие улыбки. Саша изо всех сил старается изобразить Невинность. И Недоумение, однако получается это у нее не очень хорошо, потому что Лия строит красноречивую гримасу «да-да».

– Даже не пытайся это провернуть – мы знаем, что у тебя новый парень, да, Патс? Так что выкладывай. Кто он?

Саша чувствует, как заливается краской.

– Я не понимаю, о чем вы.

Девушки театрально изображают недоверие.

– Ты вот уже как несколько дней просто мегаскрытная, – говорит Изабель. – В чем дело – он что, женат?

Она склоняет голову набок, глядя на Сашу в ожидании реакции, отчего та краснеет еще сильнее.

– Ну, вам будет неинтересно, – старается произнести с игривой издевкой Саша. Словно она сидит на сладостной тайне. В чем сама стремится себя убедить – ну по крайней мере отчасти.

Изабель вопросительно смотрит на Патси и снова передает бутылку Саше.

– Не беспокойтесь! Еще немного вот этого – и мы вытянем из нее правду. У нас вся ночь впереди.