– Осборн сказал, когда это может случиться? Если Пэрри выпустят, когда это может произойти?

– Он считает, что слушания могут начаться уже в следующем месяце.

Алекс судорожно ахает.

– Еще до рождения ребенка? Пэрри может выйти на свободу до того, как малыш появится на свет?

– Послушай, даже если он выйдет на свободу, ему ни за что не позволят вернуться в Оксфорд. И, насколько я понимаю, это по-прежнему еще очень большое «если».

Я говорю бодрее, чем чувствую, но Алекс слишком хорошо меня знает.

– Есть ведь еще что-то, правда? – спрашивает она, всматриваясь в мое лицо. – Что-то такое, о чем ты мне не говоришь?

Я могу обмануть Осборна, я даже могу обмануть самого себя. Но мне еще никогда не удавалось обмануть свою жену.

– То дело, которое я сейчас веду. В нем есть… схожие моменты.

– Что ты хочешь сказать – «схожие моменты»?

– Та девушка, подвергшаяся нападению, – я тебе о ней рассказывал. Фейт Эпплфорд. Нападавший вырвал у нее волосы. Впрочем, в этом нет ничего необычного, – выпаливаю я. – Мне уже приходилось видеть подобное.

Раза два-три, за двадцать с лишним лет, но это только ложь умалчивания. Это я могу себе простить.

– Ты сказал «схожие моменты». Множественное число.

Не случайно моя жена – исключительно хороший юрист. Внимание к мелочам – одна из этих причин.

– Он связал жертву проводом. – Я делаю паузу. – И надел ей на голову пластиковый мешок.

– Совсем как в последний раз… – шепотом произносит Алекс.

Я снова беру ее руку, и она крепко стискивает мои пальцы.

– Но это ведь еще ничего не доказывает, и ты это сама прекрасно понимаешь.

Однако Алекс не покупается на мое объяснение, и кто станет ее в этом винить? Пластиковый мешок и куски провода были ключевыми элементами обвинения.

Но не главными.

Уж я-то должен знать.

* * *

* * *

Адам Фаули

4 апреля 2018 года

07:05

Когда я захожу в кабинет к Харрисону, тот уже выходит. Вид у него рассеянный.

– Времени у меня нет, – говорит Харрисон. – Встречаюсь с Мартином Демпстером.

Комиссаром полиции. Мне везет.

– Сэр, мы не могли бы на минутку зайти к вам в кабинет?

После этих слов Харрисон внимательно смотрит на меня. Теперь я уже полностью владею его вниманием.

Когда за нами закрывается дверь, он поворачивается ко мне.

– Я так понимаю, это связано с Гэвином Пэрри?

Иногда – правда, крайне редко – я понимаю, что недооцениваю Харрисона.

* * *

Когда в восемь часов утра начинается выпуск новостей, Фиона Блейк включает чайник и достает из шкафа две кружки. Она смотрит на часы уже в пятый раз за пять минут. Не в духе Саши так задерживаться. Если она остается на ночь у Патси, то всегда возвращается домой пораньше, чтобы успеть переодеться к школе. Фиона достает из холодильника молоко и насыпает в миску овсяные хлопья. «С минуты на минуту, – думает она, – я услышу, как в двери поворачивается ключ». С минуты на минуту Саша вихрем ворвется в дом, давясь, выпьет чай, поспешно отправит в рот завтрак, и не успеет Фиона глазом моргнуть, как дочь уже выскочит за дверь.

Беспокоиться нечего. Саша вернется.

С минуты на минуту.

* * *

Идет утреннее совещание. Гислингхэм прислонился к единственному работающему обогревателю (привилегия сержанта). Что касается Фаули, тот впереди – как в прямом, так и в переносном смысле. Так обстоит дело с тех самых пор, как началось это чертово расследование. Гислингхэм не собирается жаловаться, но все-таки это дело должно было достаться ему, и, если честно, для него это несколько унизительно, особенно в присутствии Асанти. И не то чтобы Фаули ему не доверяет, просто по какой-то причине он не может оставить это дело в покое. Куинн упорно считает, что у Фаули нелады в семье, о чем он громогласно заявляет всем, кто готов его слушать, однако у Гиса есть свои веские основания отвергать это предположение. Пару недель назад в выходные его жена встретила Алекс Фаули в магазине для будущих мам в Саммертауне и пришла к выводу, что та беременна. Чем, учитывая прошлое семейства Фаули, можно объяснить любую степень беспокойства инспектора. А также то, что он бросил курить и постоянно глотает антиникотиновые драже. Только за последние полчаса Фаули уже отправил в рот три таких.

– Ты спрашивал у Кеннета Эшвина, готов ли он сдать отпечатки пальцев? – спрашивает Фаули.

– Никаких шансов, – отвечает Куинн. – Сразу же начал возникать, что он не арестован, крича о своих правах на личную жизнь, и мне пришлось пойти на попятную.

– Что насчет других машин?

– Пока что мне удалось исключить чистку ковров и слесаря. У обоих прочное алиби.

Фаули поворачивается к Эверетт. На лице у него появляется раздражение.

– Есть какие-нибудь новости из колледжа дальнейшего образования?

Эверетт качает головой.

– Насколько мы можем судить, за исключением директрисы, никто и не догадывается о том, что Фейт трансвестит. И, если честно, я думаю, что даже если кто-нибудь и знал, никаких проблем все равно не возникло бы. Один из преподавателей, с кем мы общались, был в платье, с губами, выкрашенными в синий цвет.

– Я так понимаю, ты имеешь в виду мужчину, – говорит Куинн.

– Да, я действительно имею в виду мужчину, – подтверждает Эв под общий смех. – Ему на это наплевать, и остальным также нет никакого дела. Нынешнее поколение – оно не понимает, из-за чего весь шум. А что касается того, что произошло с Фейт, я честно не могу представить себе, что это сделал кто-нибудь из тех, кто ее знает. Она – милый, приятный подросток, пытается устроить свою жизнь…