В таких видах деятельности, как разработка программного обеспечения, предпочтение все чаще отдается подвижному интеллекту и, следовательно, молодым программистам. Это главная причина, по которой Google и Amazon заполонили молодые сотрудники. Однако для ведения программных проектов и бизнеса в целом требуется смещение навыков от ПИ к КИ. Поэтому вы видите, как Диана Грин, перешагнув порог шестидесятилетия, руководит одним из самых важных направлений Google – «Google Cloud». Именно по этой причине миллиардер Том Зибель, которому сейчас около шестидесяти пяти, возглавляет свою последнюю фирму по разработке программного обеспечения «С3» в области искусственного интеллекта, где конкуренция чудовищно велика.

В той или иной степени человеческий мозг постоянно формирует межнейронные сети (23) и совершенствует способность к распознаванию образов, которой у нас нет в юности, когда мощность синаптических связей наиболее сильна. Но вот мы становимся старше, приобретаем новые навыки и оттачиваем старые. Это касается социальной осознанности, управления эмоциями, эмпатии, чувства юмора, умения слушать, оценивать соотношение риска и прибыли и способности к адаптации. По мере развития этих навыков растет наш потенциал.

А как насчет креативности, творческих способностей, которые позволяют находить неожиданные решения? (24) То же самое – мы сохраняем их намного дольше, чем считалось ранее.

В 2008 году Гектор Зенил, один из руководителей лаборатории программирования Каролинского института в Швеции, провел исследование способности к случайному поведению с участием 3400 людей в возрасте от четырех лет до девяноста одного года. Случайное мышление, то есть способность выходить за рамки обыденного, связано с креативностью. Когда с дерева падает яблоко, креативная личность не просто считает его созревшим. Как Исаак Ньютон, она наблюдает за падением яблока и рисует картину невидимой гравитации.

Как же Гектор Зенил и его коллеги измеряли случайное мышление? Они разработали пять коротких компьютерных заданий на «выработку случайностей» (25), в том числе двенадцать «подбрасываний монеты», десять «бросаний кубика» и задачу на расстановку коробок на решетке. Выполнявший задания субъект должен был давать ответы, наиболее не предсказуемые для построенной на логике компьютерной программы. Ученые обнаружили, что пик «случайности» (предполагавшей креативность) наступал в двадцать пять лет, как и ожидалось. Однако они очень удивились, увидев, что способность к случайному мышлению (и креативности) ослабевала очень медленно, вплоть до шестидесяти с небольшим лет.

Ученый из Нью-Йоркского университета, который работает в области нейропсихологии и когнитивной нейробиологии (он же автор книги «Креативный мозг. Как рождаются идем, меняющие мир»[40], увидевшей свет в 2018 году), Элхонон Голдберг, полагает, что наша способность к креативности созревает с возрастом. Доктор Голдберг считает, что правое и левое полушария мозга связаны в «сеть значимости» (26), которая помогает нам оценивать новизну, воспринимая ее правым полушарием и сравнивая с образами и закономерностями, хранящимися в левом полушарии. Так, ребенок будет лучше воспринимать новизну, чем человек средних лет, но у него еще нет контекста, который позволит использовать новое ощущение для творческого прорыва. Иными словами, креативность ребенка не созрела.

Как связать все эти данные с реальным миром? Сохраняют ли люди оригинальность мышления с возрастом? Да, и тут открывается еще один сюрприз, по крайней мере для меня. В то самое время, когда вокруг бессовестно прославляют юность, самые выдающиеся ученые, изобретатели и предприниматели становятся старше.

Сто лет назад Альберту Эйнштейну и Полю Дираку было примерно по двадцать пять лет, когда они совершили открытия, принесшие им Нобелевскую премию. Уильям Лоренс Брэгг тоже получил эту премию в двадцать пять за работу, выполненную тремя годами ранее (он впервые использовал рентгеновские лучи для изучения структуры кристалла). Это стало столь ярким доказательством превосходства молодости, что Дирак написал стихотворение:

Тем не менее сегодня те, кто занимается наукой и научными изобретениями, получают Нобелевскую премию в более солидном возрасте. В 2008 году ученые из Северо-Западного университета Бенджамин Джонс и Брюс Вайнберг обнаружили, что средний возраст, в котором осуществляется прорыв, достойный Нобелевской премии, составляет тридцать девять лет (28). Сегодня человек пятидесяти пяти лет может совершить крупное открытие с той же вероятностью, что и двадцатипятилетний (то есть ученый в возрасте Эйнштейна, Дирака и Брэгга). Джонс предположил, что более продолжительное время, которое требуется для сегодняшних изобретений, может быть связано с глубиной изысканий в любой научной области. Чтобы продуктивно работать, нам нужно многому учиться, а это занимает больше времени. С точки зрения нейробиологии, для работы, достойной Нобелевской премии, требуется и рано расцветающий подвижный интеллект, и поздно формирующийся кристаллизованный.

Фонд информационных технологий и инноваций провел исследование, показавшее, что заявленный возраст, в котором наблюдается расцвет инновационного мышления (29), отодвигается еще дальше – до сорока с лишним. Это на десять лет позже, чем предположили ученые из Северо-Западного университета. Такой показатель, почти на пороге пятидесятилетия, был рассчитан на основе данных патентного бюро США: средний возраст изобретателей составляет сорок семь лет (30).

Допустим, вы не ученый и не изобретатель, но интересуетесь другим вопросом: как долго мы сохраняем стабильно высокий уровень когнитивных способностей после их полного расцвета? Данные исследований и случайные факты сообщают хорошие новости. При помощи теста на определение случайного мышления Гектор Зенил сделал вывод, что максимальные творческие способности сохраняются у человека до шестидесяти с лишним лет. Эти результаты совпадают с полученными в Сиэтлском лонгитюдном исследовании и в «Harvard – MIT – Massachusetts General multiple-peak study». Такое состояние ума может продолжаться и до восьмидесяти лет, а у некоторых и дольше, что подтверждает приведенная ниже удивительная история.

И смартфоны, и электромобили содержат один незаменимый элемент – литий-ионную батарею для хранения электричества. Хотя вам известны такие имена, как Стив Джобс и Илон Маск, вы вряд ли слышали о Джоне Гуденафе. В довольно солидном возрасте пятидесяти семи лет физик, выпускник Чикагского университета, вместе с коллегами изобрел литий-ионную батарею. Через несколько десятилетий, в 2017 году, Гуденаф зарегистрировал патент на нее. New York Times назвала ее «такой дешевой, легкой и безопасной, что она произведет революцию в электромобилях и убьет бензиновые двигатели» (31). На момент подачи заявки Гуденафу было девяносто четыре года! И он проводил свои исследования не в доме престарелых, а в Техасском университете в Остине, вместе с командой сотрудников.