– Что молодая, невинная девушка, которую ты знал, вырастет в такую сложную женщину. В конце концов, я не идеальна. И я не обязана оправдывать твои ожидания.

Она поднялась на одну ступеньку и застыла, как будто поняв, что сделала ошибку.

– Этого все хотят. И ты тоже. – Она бросила на него полный горечи взгляд. – Только я думала, ты хотел, чтобы я росла, чтобы я вырвалась из своего прошлого, – ее голос эхом разносился по темному холлу, – хотел, чтобы я занималась тем, о чем мечтала. – Ее голос задрожал, из груди вырвался всхлип. – Но никто на самом деле этого не хочет. Тебя любят, если ты хорошо себя ведешь, и возвращают обратно, как сломанную игрушку, если ты не оправдываешь чужих ожиданий.

Эва-Мари развернулась и молча поднялась до верхней ступеньки. Взгляд Мейсона скользил по ее спине. Не отводя глаз, он смотрел на ее хрупкие плечи, полуприкрытые восхитительным винтажным платьем, каскад шелковистых волос, на весь ее тонкий, гибкий стан. Он помнил, какое у нее жаркое и отзывчивое тело, как нежна ее кожа, как тонко и сладко пахнут ее волосы…

Она заговорила, не поворачивая голову:

– Джереми был прав. Никто не будет уважать меня до тех пор, пока я сама не стану себя уважать. Итак, с этого момента я не буду размениваться по пустякам… Только это означает, что я проведу в одиночестве всю жизнь.

Внезапно Мейсон понял, что он поступил с Эвой-Мари гораздо хуже, чем она поступила с ним, когда они были детьми. Тогда она не смогла его отстоять, так как не знала, как это сделать. Теперь он, воспользовавшись тем, что она не способна себя отстоять, обрушил на нее весь свой гнев и ненависть.

Сокрушительное чувство вины охватило его сердце. Он услышал, как щелкнул замок, и дверь ее комнаты закрылась. Она закончила разговор, оставив Мейсона наедине с мыслью о том, какой он глупец.

Она на самом деле это сделала.

Мейсон вышел из-за угла дома и наткнулся на длинный прицеп для перевозки лошадей, припаркованный перед конюшней. Джим вышел через арочный вход, ведя Люси в поводу, за ней, забавно перебирая тонкими ножками, шел жеребенок.

Только увидев, как лошадей увозят новые хозяева, Мейсон осознал, что Эва-Мари ушла.

Он не видел ее после той ночи. Ее комната опустела уже на следующий день. Если она и приходила сюда, то только в отсутствие Мейсона. Он подозревал, что Джереми помог ей в этом, хоть и не сказал ему ни слова.

Все ее вещи, включая звукозаписывающее оборудование, были погружены группой здоровенных мужиков в униформе и вывезены три дня назад. Но все равно это не казалось реальным. Пока не увезли лошадей…

Эва-Мари любила этих лошадей. Он предполагал, что она придет попрощаться с ними.

Кейн оказался рядом с ним.

– Что происходит?

Мейсон кивнул в сторону конюшни:

– Новый хозяин забрал лошадей Хайяттов. Теперь вся конюшня в нашем распоряжении.

– Мы должны взять людей в помощь Джиму, – начал Кейн, но замолчал, заметив, что Мейсон не в состоянии вести разговор о делах. – Все нормально?

– Да. – Но это было не так. И это съедало его изнутри. – Нет, – наконец признался он. – Черт возьми, нет.

Кейн хлопнул Мейсона по плечу:

– Наконец ты признался в этом.

– Будешь злорадствовать?

– А должен?

– Да, – покаянно признал Мейсон.

– Ну уж нет! Но я мог бы, конечно. Я же тебя предупреждал.

– Ты был прав.

Кейн притворно схватился за сердце.

– И ты признаешь это? Грядет конец света, не иначе.

– Он наступит для тебя, если не перестанешь издеваться.

Кейн хмыкнул:

– Я не мог устоять.

Мейсон нахмурился, глядя, как Джим с новым владельцем проверили запоры внутри и снаружи прицепа, чтобы убедиться, что лошади будут в безопасности.

– Все пошло не так, как я хотел.

– Жизнь полна неожиданностей, говорил отец.

– И не все из них хорошие, если я правильно помню продолжение.

– Да, это так. Твое появление здесь стало неприятным сюрпризом для Хайяттов, но, мне кажется, для Эвы-Мари это был положительный опыт.

– Сомневаюсь, что она согласится с тобой.

– Ты думаешь?

Кейн устремил взгляд вдаль.

– Ты помнишь тот год, когда я учился в шестом классе?

Мейсон смотрел на него изучающе.

– Да. Для тебя это был тяжелый год.

– В тот год я кое-чему научился, – признался Кейн. – Нет, не прямо тогда. Но много лет спустя, оглядываясь назад, я получил наглядный жизненный урок.

– Что хулиганам нужно давать отпор?

Кейн ухмыльнулся:

– И это тоже. Я понял, что главная цель хулигана – заставить бояться. Вызывать дрожь только одним своим присутствием.

Мейсон понимал, что Кейн хочет донести до него какую-то мысль, но пока не улавливал, какую именно.

– Эва-Мари жила с таким хулиганом всю жизнь, – продолжил Кейн. – Меня до сих пор поражает, что у нее хватило сил не сдаться, не забыть, кто она на самом деле.

Мейсон смотрел, как грузовик с прицепом исчезает из вида.

– Я опять облажался. Как мне все исправить?

– Это легко…

– Легко сказать.

Кейн прищурился, глядя на холмы за конюшенным двором.

– Не-а. Ты просто должен помочь ей быть той, какой она хотела бы себя видеть.

– Джереми, ну где же ты? Поднимайся скорее! – воскликнула Эва-Мари.

Страх того, что Мейсон в любую минуту может вернуться, вызывал у нее спазмы в желудке.

Джереми наконец вышел из подвала с ухмылкой, и ей захотелось его побить.

– Ты могла хотя бы полюбопытствовать, какой получилась комната для покера.

О, ей очень хотелось. Больше всего она хотела спуститься вниз и посмотреть, как Джереми удалось там все обустроить. Ей было любопытно увидеть, как были воплощены в жизнь их планы, как в покерной комнате расставлена мебель, которую они выбирали вместе с Мейсоном. Она хотела бы поговорить о планируемой вечеринке, заказе еды и музыке… но это ее больше не касалось.

– Я просто хочу забрать свои вещи и уйти, – настояла она, не обращая внимания на свои желания, так как все равно не могла их воплотить.

– Почему бы тебе самой не пойти на второй этаж и не сделать это?

Потому что это было бы странно.

Она знала, что Мейсон уже начал ремонт на втором этаже. Честно говоря, она бы удивилась, если бы он сохранил ее комнату. Вероятно, он хотел, чтобы ничто не напоминало о ней. Наверное, весь этаж был уже переделан. Что они сделали со спальней Криса? Она не хотела этого видеть.