– Твое право. – Выражение его лица было свирепым. – Принуждать тебя я не собираюсь.

– Правда?

Мейсон не ответил, просто безжалостно смотрел на нее. Эва-Мари не понимала, что происходит. Она совершила ошибку, не рассказав Мейсону о ее работе по озвучиванию книг, но у нее было не так много времени, чтобы решить, стоит ли ему доверять. Особенно когда в их отношениях нет определенности…

Воспользовавшись его молчанием, Эва-Мари постаралась все объяснить:

– Я просто пытаюсь построить свою карьеру.

– Хм, построить карьеру, находясь в моем доме.

Причина его обиды стала ей понятнее.

– На самом деле я могу делать это где угодно. Ты прекрасно знаешь, что мне негде было жить…

– …и работать.

– И это позволило мне продолжать работу, но это не то, из-за чего…

– …из-за чего ты переспала со мной?

Она смотрела в его лицо, надеясь увидеть знакомые черты Мейсона-любовника и Мейсона-друга, каким он был для нее в течение нескольких прошедших недель.

– Так вот как ты меня видишь? Как женщину, которая спит с тобой ради того, чтобы остаться в своем родном доме, и… – у нее перехватило горло, – которой за это платят?

Краем глаза она увидела, что их разговор привлекает внимание окружающих, к ним внимательно прислушиваются. Лайза получила подтверждение своих подозрений. А Эва-Мари убедилась, что Мейсон не изменился, он все такой же мстительный.

– Ты не дала мне возможности понять, какая ты настоящая. Так что я не знаю.

– Ты шутишь? – спросила она недоверчиво. – Я скрыла всего одну вещь, и теперь ты считаешь меня неискренней? Ты действительно думаешь, что я такая? Или это просто предлог, чтобы оттолкнуть меня сейчас, так как о нас пошли разговоры?

– По-моему, я не единственный, кто всегда заботился, что скажут другие люди. Правда?

Правда. Но он не ответил на ее вопрос.

Эва-Мари заметила, что внезапно все вокруг замолчали. И хотя она говорила, что ее не волнуют кривотолки, все-таки была не готова трясти грязным бельем у всех на виду.

Не ответив на его вопрос, она повернулась на каблуках и направилась к столику родителей.

– Эва-Мари! – обеспокоенно произнесла мать.

Она проигнорировала ее слова, а также тяжелый взгляд отца и отчужденный Лоуренса. Вместо этого она потянулась за клатчем и шалью. На сегодня с нее было достаточно.

Но Мейсон желал продолжения.

– Давай проясним одну вещь, – сказал он, и его сердитый голос действовал ей на нервы. – Работала ли ты на меня или нет, спала ли со мной, могла бы ты остаться в своей хорошей бесплатной студии с целью построить свою новую карьеру?

– Нет, – отрезала она.

– Тогда почему такая секретность?

Прежде чем она смогла сказать ему, куда ему отправиться, отец взревел:

– Что он говорит?

– Ничего.

Отец тяжело поднялся на ноги, всегда готовый использовать свой высокий рост для ее устрашения.

– Зачем тебе карьера? – требовательно спросил он. – Мы договорились, что ты будешь работать на миссис Робинсон.

– Работать? – Голос Мейсона прозвучал как раскат грома. – Что? Ты собираешься уволиться? Без двухнедельного предупреждения? Или ты соблюдаешь правила вежливости, только когда это тебе удобно?

Казалось, Мейсон должен быть удовлетворен, вспоминая, как Эва-Мари убегала из дома Янгов, стуча каблуками и придерживая подол винтажного платья. Вместо этого он сжал рулевое колесо и вдавил педаль газа в пол.

Он извинился перед родителями Лайзы за испорченную вечеринку. Но у него было неприятное чувство, что все это не волновало их так, как Мейсона.

В конце концов, он добился того, чего хотел, – в городе о нем будут говорить без всяких усилий с его стороны. Бог знает, как это все скажется на репутации Харрингтонов. Хотя… в этом мире скандалы только повышают популярность.

Он подошел к дому и остановился послушать тишину. Автомобиль Эвы-Мари стоял на подъездной дорожке, а не в гараже, как обычно.

Была ли она в своей комнате? На кухне? Намерена ли она продолжать их ссору? Может быть, предложит ему что-то особенное, чтобы поддразнить его из-за плохого настроения?

Мейсон покачал головой. Как бы зол он ни был, он признавал, что не знал Эву-Мари. Да, он вспылил и обвинил ее, что она спала с ним, чтобы получить желаемое. Но в глубине души ему не хотелось верить, что это может быть правдой.

Он не был уверен, что эта взрослая женщина – настоящая Эва-Мари. Неужели она притворялась такой, какой он хотел ее видеть, и даже спала с ним, чтобы сохранить привычный образ жизни, задержаться в родном доме и продолжать заниматься своей карьерой? Это было даже хуже, и он не знал, что со всем этим делать.

Мейсон устало вздохнул. Сейчас ему просто нужно отдохнуть.

Однако, увидев Эву-Мари, сидящую на нижней ступеньке лестницы, он понял, что пока об отдыхе придется забыть. Мейсон пересек в темноте холл и приблизился к лестнице. Эва-Мари не пошевелилась – она смотрела в арочное окно. Ее лицо, освещенное льющимся из окна лунным светом, было в потеках туши, прическа пришла в беспорядок, роскошные волосы спадали по обнаженной спине.

Почему она так прекрасна?

Он сжал кулаки, желая больше не испытывать ни симпатии, ни сожалений. Но она выглядела как Золушка после бала, когда ее мир провалился в ад. Она заставляла его сердце сжиматься, ее хотелось удержать – хотя он знал, что не должен этого делать.

Молчание повисло между ними, пока он стоял внизу лестницы и смотрел на нее. Может быть, он не прав? Может быть, она имеет право на секреты? А что насчет ее работы? Или скорее новой работы. Гнев и боль опять заполнили его грудь.

Пока он все обдумывал, Эва-Мари заговорила:

– В понедельник меня здесь уже не будет.

Он издал глубокий вздох, но она не дала ему возможности возразить.

– Я бы уехала раньше, но все так закрутилось, и я забыла собрать вещи.

Эва-Мари поднялась и приблизилась к окну. Мейсон, как завороженный, смотрел на ее изящный силуэт, вырисовывающийся на фоне арочного окна. Она обернулась.

– Я сожалею, Мейсон. Знаю, ты мне не веришь. Вероятно, тебе все равно, но я должна сказать это для себя. Мне жаль, что я скрывала все от тебя. Я думала, что все, что я делала для тебя и… с тобой, покажет тебе, какая я настоящая. Но я забыла, что в жизни так не бывает. И никогда не было. По крайней мере, со мной. Я всю жизнь защищаюсь, и старые привычки не умирают, независимо от того, хорошие они или плохие. И это моя вина.

– Нет, Эва-Мари. Нет, я просто не ожидал…