Они попросили его подождать и вышли все трое. Билли ничегоне имел против — он чувствовал себя в самом центре шторма и на том успокоился.Успокоился и на мысли о том, что выкурит сразу две сигареты подряд.

Они вернулись мрачными и одновременно возбужденными:мужчины, решившиеся на главную жертву. Они готовы оставить его здесь бесплатно,останется только плата за лабораторную работу.

— Нет, — терпеливо ответил Билли. — Вы просто не поняли. Моястраховка и так покрывает все расходы, я сам проверил. Дело в том, что я ухожу.Просто ухожу, и все.

Они непонимающе смотрели на него, начиная сердиться. Биллиподумал — не сказать ли им, что они напоминают ему трех гномов, но решил, чтоподобная затея недопустимо оскорбительна. Она только все осложнит. Такие людине привыкли к вызывающим поступкам в отношении себя. Могли и Хейди позвонить, ауж их-то она выслушает.

— Хорошо, мы оплатим лабораторные счета, — сказал один изних, как бы подводя черту всем доводам.

— Я уезжаю. — Билли говорил очень тихо и теперь увидел, чтоони поверили ему. Возможно, сам тихий тон его голоса убедил их, что дело тут нев деньгах, а просто он тронулся рассудком.

— Но почему? Почему, мистер Халлек?!

— Потому что вам, джентльмены, кажется, будто вы сможете мнепомочь, а на самом деле это невозможно.

Посмотрев на их удивленные, растерянные лица, Билли подумал,что никогда еще в жизни не чувствовал себя таким одиноким.

По пути домой он остановился у табачной лавки и купил пачку«Честерфилда» (кингсайз). Первые затяжки вызвали такое головокружение, что онтотчас выбросил сигареты.

— Хватит экспериментировать, — сказал он вслух, сидя вмашине. А потом засмеялся и заплакал одновременно. — За дело, ребятишки!

Линда уехала.

Легкие морщинки возле глаз и рта Хейди обозначились резче.Она курила теперь как паровоз. Сигареты «Вантаж-100» — одну за другой. Халлекусообщила, что отправила Линду к своей тетке Роде в Уэстчестер.

— Я сделала это по двум причинам, — пояснила она. — Во-первых,она… ей нужно от тебя отвлечься, Билли. От того, что с тобой происходит. Онабуквально с ума сходит. Я ей еле внушила, что у тебя нет никакого рака.

— Ей бы с Кэри Россингтоном поговорить, — пробормотал Билли,направляясь на кухню. Ему срочно захотелось кофе — черного, крепкого, безсахара. — Прямо родственные души.

— Что? Я не слышу.

— Ничего. Ерунда. Кофе включу.

— Девочка ночи не спит, — сказала Хейди, когда он вернулся.Она нервозно переплела пальцы. — Ты понимаешь?

— Да. — Билли ощутил внутреннюю занозу. Подумал: а понимаетли Хейди, что ему Линда тоже нужна, что она часть той системы, котораяподдерживала его морально? Ну, часть или не часть, а он не имеет праватравмировать девочку, нарушать ее спокойствие. Тут все же Хейди была права.Права, невзирая на цену такой разлуки.

И вновь он ощутил вспышку ненависти к ней. Мамочканемедленно спровадила дочурку к тетушке, как только он позвонил и сообщил, чтовозвращается. Папочка-страшила возвращается. Не убегай, девочка, не бойся, —это всего лишь Тощий Человек…

«Почему именно в такой день? Что тебя дернуло выбрать именнотот день?»

— Билли? С тобой все в порядке? — Голос Хейди страннымобразом прозвучал нерешительно.

«Господи! Глупая сучка! Ты замужем за ходячим скелетом испрашиваешь, все ли у меня в порядке?»

— Со мной все в порядке, насколько это возможно. А что?

— Да ты как-то странно смотрел так…

«Неужели? Неужели так странно? Но почему, Хейди, ты выбралаименно тот день, чтобы залезть мне в штаны, и это после всех лет, когда мызанимались такими делами в темноте спальни».

— Ну, как тебе сказать? Я теперь все время чувствую себястранно, — сказал Билли. Сам подумал: «Пора прекращать эти бесплодные умствования,мой друг. Бессмысленно. Что сделано, то сделано».

Но выбросить эти мысли оказалось трудно. Трудно, когда онастояла тут с сигаретой, куря одну за другой и при этом будучи в полном порядке,а кроме того…

«Прекрати, Билли. Хватит».

Хейди отвернулась и загасила сигарету в хрустальнойпепельнице.

— А во-вторых, Билли, ты кое-что от меня скрывал. Кое-чтоимеющее отношение к нам обоим. Иногда ты во сне говоришь. Теперь я хочу знать.Я заслуживаю того, чтобы знать правду. — Голос ее дрогнул.

— Хочешь знать, говоришь? — спросил Халлек. — В самом деле?— На его лице появилась невольная улыбка.

— Да! Да!

И Билли ей все рассказал.

Хаустон позвонил ему на следующий день и после долгогобессмысленного предисловия перешел к сути дела. Хейди находилась у него. Ониосновательно потолковали («Ты ей не предложил понюшку?» — подумал Халлек. — «Неспросить ли? Пожалуй, не стоит»). Итог длинного разговора оказался таким: уБилли определенно поехала крыша.

— Майкл, — сказал Билли, — старый цыган был вполне реален.Он прикоснулся к нам троим: ко мне, к Кэри Россингтону, к Данкену Хопли. Японимаю, такой человек, как ты, в сверхъестественное верить не может. Но ты женаверняка веришь в методы дедукции и индукции. Поэтому должен видеть и подобныевозможности. Мы все трое были потроганы его рукой, все трое обрели таинственныенедуги. Прежде, чем объявлять меня чокнутым, хотя бы допусти логическую связь.

— Билли, связи тут нет.

— Да я…

— Я говорил с Ледой Россингтон. Она сказала, что Кэри находитсяв Мэйо, где его лечат от рака кожи. Сказала, что дело зашло слишком далеко, ноона считает, что есть надежда на благополучный исход. А еще Леда сказала, чтоне видела тебя с рождественской гулянки у Гордонов.

— Она врет!

Хаустон замолчал. Только что там за звук на фоне егомолчания? Уж не Хейди ли плачет? Билли сильно стиснул телефонную трубку, дажекостяшки пальцев побелели.

— А ты с ней лично говорил или по телефону?

— По телефону. А какая разница?

— Если бы ты ее увидел, ты бы понял, какая разница. Онавыглядит совершенно потрясенной и выбитой из колеи.

— Что ж, когда узнаешь, что у твоего мужа рак кожи, да ещезапущенный…

— А с Кэри ты говорил?