– Ладно, но по крайней мере, – сказал я Пейджету, – васникто не травил. Это был один из обычных ваших приступов.

Пейджет растерянно заморгал, и я почувствовал себя хотьчуточку отмщенным.

Пейджет в своем репертуаре. Его мозги так и брызжутгениальными идеями. Теперь он настаивает на том, что Рейберн и есть «человек вкоричневом костюме». Сдается мне, что он прав. Пейджет всегда прав. Однакоситуация становится неприятной. Чем скорее я уеду в Родезию, тем лучше. Ясказал Пейджету, что он со мной не поедет.

– Вы, мой дорогой, останетесь здесь, – заявил я. – Вас влюбую минуту могут попросить опознать Рейберна. И кроме того, я должензаботиться о своей репутации, ведь я как-никак член английского парламента. Яне могу появляться с секретарем, которого разукрасили в вульгарной уличнойдраке.

Пейджет заморгал. Он безумно добропорядочный субъект, илицезреть себя сейчас в зеркале для него безмерная мука.

– Но кто позаботится о вашей переписке и составлении речей,сэр Юстас?

– Сам разберусь, – беспечно отмахнулся я.

– Ваш вагон прицепят к поезду в среду, в одиннадцать утра, –продолжал Пейджет. – Я обо всем договорился. Вы не знаете, миссис Блер берет ссобой служанку?

– Миссис Блер? – Я разинул рот.

– Она сказала, что вы предложили ей поехать вместе с вами.

Да, действительно, сейчас я припоминаю. В тот вечер, когдана корабле устроили костюмированный бал… Я даже уговаривал ее поехать со мной.Но мне и в голову не приходило, что она примет приглашение! Конечно, миссис Блерочаровательна, однако, боюсь, я не выдержу ее общества на протяжении всейдороги. Женщины требуют очень много внимания. И порой ужасно мешают.

– А еще кого-нибудь я приглашал? – в моем голосе появиласьнервозность. Ой, каких же дров можно наломать в приливе щедрости!

– Миссис Блер считает, что вы пригласили полковника Рейса.

Я застонал.

– Наверно, я был пьян в стельку, если позвал Рейса. Да, пьянкак сапожник. Послушайтесь моего совета, и пусть фонарь под глазом послужит вампредупреждением: никогда больше не напивайтесь.

– Вы же знаете, я трезвенник, сэр Юстас.

– Гораздо мудрее будет дать зарок не пить, если уж у васслабость к выпивке, Пейджет. А еще я кого-нибудь зазывал?

– Насколько мне известно, нет, сэр Юстас.

Я облегченно вздохнул. Потом задумчиво произнес:

– Остается еще мисс Беддингфелд. Она хотела поехать вРодезию на раскопки. Хорошая мысль! Надо предложить ей временно поработать уменя секретаршей. Она умеет печатать на машинке, я точно знаю: она мне самаговорила.

Удивительно, но Пейджет яростно воспротивился. Ему АннаБеддингфелд не нравится. С той ночи, как Пейджету подбили глаз, он простозвереет при упоминании об Анне. Пейджет стал какой-то совершенно загадочнойличностью.

Я нарочно, чтобы позлить его, приглашу девчонку. Как я ужеговорил, у нее действительно отличные ножки.

Наверное, я никогда в жизни не забуду свое первоевпечатление от Столовой горы. Я встала очень рано и вышла на палубу, причемотправилась прямиком на шлюпочную палубу. В нашем кругу это считалосьнеприличным, но мне хотелось побыть одной. Мы как раз входили в залив, кудрявыебелые облака парили над Столовой горой, а внизу, у подножья, спал город, омытыйкаким-то колдовским светом.

У меня перехватило дыхание и, словно от голода, подвеложивот. Так бывает, когда видишь что-то немыслимо прекрасное. Наверное, яневразумительно объясняю, но тогда я ощутила – может, всего лишь на миг, – чтонаконец нашла нечто, о чем мечтала, покидая Литтл-Хэмпсли. Нечто новое, апосему невиданное, способное утолить мою страстную жажду романтики.

В полной тишине (или мне только казалось?) «Килморден»подплывал ближе и ближе к берегу. Это все еще было похоже на сон. И, как любойчеловек, который видит прекрасный сон, я не хотела с ним расставаться. Смешноелюдское племя всегда хочет быть в гуще событий.

«Это Южная Африка, – мысленно твердила я. – Южная Африка,Южная Африка… Вот ты и видишь мир, Анна. Вот он. Ты его видишь. Только подумай,Анна Беддингфелд, глупая ты голова! ТЫ ВИДИШЬ МИР!»

Я думала, что стою на шлюпочной палубе одна, но вдругзаметила человека, облокотившегося о перила и поглощенного – как и я минутуназад – зрелищем быстро приближавшегося города. Он и головы не успел повернуть,а я уже знала, кто передо мной. Сцена, произошедшая прошлой ночью, казалась мненереальной и мелодраматичной этим мирным солнечным утром. Что он мог обо мнеподумать? Меня бросало в жар, когда я вспоминала свои слова. А ведь я совсемтак не думала… или думала?

Я решительно отвернулась и сосредоточенно впилась взглядом вСтоловую гору. Если Рейберн пришел сюда, чтобы побыть в одиночестве, я не будуему мешать и навязываться.

Но, к вящему моему удивлению, я услышала звук приближавшихсяшагов и вслед за шагами – голос. Тон был нормальным, даже любезным.

– Мисс Беддингфелд?

– Да.

Я обернулась.

– Я хочу перед вами извиниться. Вчера ночью я вел себя каккруглый дурак.

– Это… это была необычная ночь, – поспешно вставила я.

Замечание не из особо умных, но мне ничего больше в головуне пришло.

– Вы прощаете меня?

Я молча протянула ему руку. Он пожал ее.

– Я хочу вам сказать еще одну вещь, – Рейберн посуровел. –Мисс Беддингфелд, может, вам неизвестно, но вы втянулись в очень опаснуюавантюру.

– Догадываюсь, – сказала я.

– Нет, вы не догадываетесь. Вы и не подозреваете, наскольковсе серьезно. Я хочу предупредить вас. Оставьте это. Не идите на поводу усвоего любопытства, не лезьте в чужие дела. Нет, пожалуйста, не надо опятьсердиться. Вы не представляете, с кем воюете… эти люди ни перед чем неостановятся. Они абсолютно безжалостны. Вы уже в опасности… Видите, чтослучилось прошлой ночью? Они подозревают, что вам известна какая-то тайна. Увас есть единственная возможность убедить их, что они ошибаются. Будьтеосторожны, всегда начеку… И еще… если вы когда-нибудь попадетесь к ним в лапы, непытайтесь их перехитрить и расскажите всю правду. Это ваш единственный шанс.

– У меня прямо мурашки по коже забегали, мистер Рейберн, –довольно искренне произнесла я. – Но почему вы меня предупреждаете?