Я была совершенно беспомощна. Извиваясь изо всех сил, я дажена миллиметр не могла ослабить путы, а кляп не позволял мне кричать. Есликто-нибудь случайно забредет в этот дом, я даже не смогу подать знак. Внизу хлопнуладверь. Очевидно, голландец куда-то ушел.

Бездействие сводило меня с ума. Я опять попыталасьосвободиться, но веревки не ослабевали. Наконец я сдалась и даже потеряласознание или, может, заснула. Когда же пришла в себя, тело болело. За окномбыло темно, я решила, что уже ночь, ведь луна, чей тусклый свет пробивалсясквозь облака, стояла уже высоко. Кляп почти не давал мне дышать, а боль оттугих веревок стала просто невыносимой.

И тут я заметила в углу осколок стекла. Он поблескивал влунном свете и неожиданно попался мне на глаза. Я смотрела на него, и в головепостепенно созревал план…

Ноги и руки меня не слушались, однако я могла перекатыватьсяпо полу. Медленно, неуклюже я «двинулась в путь». Это оказалось нелегко:во-первых, невероятно больно, а во-вторых, не опираясь на руки, я никак немогла удержать направление и катилась в любую сторону, кроме той, в которуюнужно. Но в конце концов мне удалось доползти до цели. Теперь стекло почтикасалось моих связанных рук.

Однако и теперь все оказалось не так-то просто. Прошла целаявечность, прежде чем я смогла прижать осколок к стене и начала потихонькуперерезать веревки. Длилось это душераздирающе долго, я почти отчаялась, нонаконец мне все-таки удалось высвободить запястья. Остальное было деломвремени. Я принялась энергично растирать запястья и, восстановивкровообращение, смогла вытащить кляп изо рта. Пара глотков воздуха – и мнестало существенно лучше.

Очень скоро я развязала последний узел, но далеко не сразусмогла встать на ноги, наконец поднялась, помахала затекшими руками и подумала,что все на свете отдала бы сейчас за возможность поесть.

Я решила выждать еще минут пятнадцать, чтобы силыокончательно вернулись ко мне. Затем на цыпочках бесшумно подкралась к двери.Как я и ожидала, дверь оказалась незаперта. Я приоткрыла ее и осторожновыглянула.

Все было спокойно. Луна, заглядывавшая в окно, освещалапыльную, голую лестницу. Я принялась тихонько спускаться и, добравшись доследующей площадки, услышала в тишине приглушенные голоса. Я замерла. Часы настене начали бить; действительно, было уже за полночь.

Я прекрасно сознавала, как рискованно спускаться еще ниже,но не смогла преодолеть любопытство. Приняв бесчисленные меры предосторожности,я двинулась дальше, мягко спустилась до самого низа и оказалась в квадратномхолле. Оглядевшись, я чуть не задохнулась от ужаса. У дверей сидел маленькийкафр. Однако он не отреагировал, по его мерному дыханию я поняла, что мальчишкаспит как сурок.

Бежать обратно или нет? Голоса доносились из комнаты, кудаменя отвели днем. Один голос принадлежал голландцу, другой я не смогла узнать,хотя он показался мне отдаленно знакомым.

В конце концов я решила, что мой долг постараться услышатькак можно больше. Надо рискнуть, вдруг мальчишка-кафр не проснется? Япрокралась, как мышка, по холлу и опустилась на колени перед дверью, ведущей вкабинет. Минуты две ничего было не разобрать. Звук голосов стал громче, но я немогла расслышать ни слова.

Тогда я решила подглядеть в замочную скважину, моипредположения оправдались: одним из собеседников и вправду оказалсяздоровяк-голландец. Другой же сидел вне моего поля зрения.

Внезапно он встал, чтобы налить себе спиртного. Показаласьего спина в черной сутане. Он еще не успел повернуться, а я уже догадалась, ктопередо мной: мистер Чичестер!

Теперь я начала различать и слова.

– Все равно опасность велика. Вдруг за ней явятся друзья?

Это говорил здоровяк. Чичестер ему возражал. На сей раз онне пытался изображать священника и говорил совсем другим голосом.Неудивительно, что я его не узнала.

– Да блеф все это! Они понятия не имеют, где она.

– Девчонка говорила очень уверенно.

– Ну и что? Я следил за ней, так что беспокоиться не о чем.И вообще, нам же приказал Полковник… Надеюсь, ты не собираешься его ослушаться?

Голландец издал восклицание на своем языке. Я его расценилакак поспешное «нет-нет».

– Но почему не стукнуть ее по башке? – проворчал он вслед затем. – Нет же ничего проще! Лодка готова. Мы бы вывезли ее в море.

– Да, – подумав немного, кивнул Чичестер. – Я бы тоже такпоступил. Она слишком много знает, что верно, то верно. Но Полковник любитиграть по своим правилам, хотя другим этого не позволяет. – Чичестер явноприпомнил что-то неприятное. – Ему нужно вытянуть из девчонки информацию.

На последней фразе Чичестер запнулся, и голландец тут же этоподметил:

– Что вытянуть?

– Информацию.

«Ага, об алмазах», – подумала я.

– А теперь, – сказал Чичестер, – дай-ка мне список.

Долгое время я опять не могла понять ни слова. Вроде бы речьшла о крупных партиях овощей. Упоминались даты, цены и названия незнакомых мнемест. Целых полчаса голландец с Чичестером занимались проверкой и подсчетами.

– Ладно, – вздохнул наконец Чичестер и, судя по звуку,отодвинулся на стуле. – Я отнесу список Полковнику.

– Когда ты уезжаешь?

– Завтра в десять утра.

– Хочешь до отъезда посмотреть на девчонку?

– Нет. Полковник строго-настрого запретил входить к ней досвоего появления. Надеюсь, она в порядке?

– Я наведывался к ней перед обедом. Девчонка вроде бы спала.Как насчет того, чтобы ее покормить?

– Нечего, пусть немножко поголодает. Полковник явится сюдазавтра. Она будет охотнее отвечать на голодный желудок. А пока что никого к нейне подпускай. Ты ее хорошо связал?

Голландец усмехнулся:

– А тебе как кажется?

Оба расхохотались. Я – тоже, про себя. Потом мне показалось,что они собираются выйти из комнаты, и я поспешно ретировалась. И вовремя.Взлетев по лестнице, я услышала, как дверь в кабинет распахнулась. Кафрзашевелился. О том, чтобы спуститься еще раз в холл, не могло быть и речи. Яблагоразумно вернулась на чердак, положила на руки и на ноги веревки и самаулеглась на полу: на случай, если им вздумается заглянуть и проверить, как япоживаю.

Однако они не заглянули. Через час я опять крадучисьспустилась по лестнице, но мальчишка-кафр уже не спал, а тихонько мурлыкал себепод нос какую-то песенку. Мне не терпелось выбраться из вражеского логова, но яплохо понимала, как это сделать.