Геннадий задыхался, пот лил с него градом. Он не мог понять,как до сих пор не сорвался. Наконец Шуткин кубарем Свалился со шпилякафедрального собора и растянулся в маленьком водосточном желобке на высоте неменее тридцати метров. Геннадию ничего не оставалось, как последовать за ним.

— Приличное сальто-мортале. Надеюсь, мой друг, неустали? — с нескрываемым уважением обратился к нему Пуша.

— Н-нет… — пробормотал Геннадий, стараясь неглядеть вниз. — Но где мы, Шуткин?

— Тихо в лунной сей купели. Ну, а мы уже у цели, —сказал кот, и от волнения снова перешел на прозу. — Сможете перепрыгнутьчерез эту улицу?

— Постараюсь, — проговорил Геннадий, с ужасомглядя вниз.

Несколько минут спустя по узкому карнизу они обогнуликакой-то дом, перелезли через перила балкона, и Геннадий увидел перед собойобширную, ярко освещенную комнату, заполненную атлетически сложеннымимужчинами.

Это была футбольная команда Республики Большие Эмпиреи иКарбункл, а также часть сенаторов и кабинет министров в полном составе.Поглощая фруктовые соки, массируя друг другу мышцы, разбирая тактические схемы,жуя и хохоча, вся эта компания вела общий разговор, в котором Геннадий, как нисилился, не смог разобрать ни одного слова.

«Какие вы все беззаботные и веселые, господа, — подумалмальчик. — Вы пьете фруктовые соки, массируете друг другу мышцы,разбираете тактические схемы, жуя и хохоча, и не подозреваете, что зловещийхищник уже простер свои крылья над вашими островами, что рядом с вами плететсвою сеть страшная женщина-паук, сияющая своей фальшивой красотой».

Однако мальчик ошибся. Эмпирейцы были не так уж беспечны.Через минуту из глубины комнаты раздался крик.

— Связь установлена! Капитан Рикошетников проситподойти к рации сенатора Нуфнути Куче.

Не помня себя от радости, Геннадий толкнул балконную дверь ипод удивленные возгласы легоперов побежал к рации. — Это он! — возвелруки к небу сенатор. — Потомок нашего памятника!

в которой на земле и в воздухе ревут моторы системы«роллс-ройс», звучат дифирамбы и клятвы в верности

Гигантский «Боинг-747» компании «ПАН-АМ», миновав воздушныепространства Южной Америки, Океании, Юго-Восточной Азии, Индии и БлижнегоВостока, летел теперь над Европой. Командир экипажа Бенджамин Ф. Аллигейтербрился и смотрел вниз на проплывающие малые страны, на молочные реки икисельные берега густо населенного континента. Б. Ф. Аллигейтеру не особеннонравилось это дрожащее желе неопределенного цвета, именуемое Европой.

Он больше любил красноватое свечение Сахары, темно-зеленый скоричневыми прожилками колер Индии, чередование белых и темных пятен разнойглубины и резкости в Гималаях и Кордильерах. Больше же всего мистеруАллигейтеру был по душе простой, без всяких хитростей, синий цвет стратосферы,под которой он водил свое судно. Вошла стюардесса гаваянка Омара.

— Как там дела, Омара? — спросил командир, хотя итак знал, что все в порядке, что пассажиры первого класса, надрывая животики,смотрят фильм «Живешь только дважды», а пассажиры второго класса скорее всегодрыхнут.

— Вас хочет видеть какой-то господин, — сказалаОмара. — Он назвался Румпельштильцхеном.

— Пусть войдет, — сказал командир, ничем не выдавсвоего удивления. Что занесло сюда старого Румпеля? Не будет он по пустякамсовершать межконтинентальные рейсы.

Вошел пожилой господинчик, похожий на какого-нибудьпуговичного фабриканта из Гааги, инспектор могущественного Интерпола,международной уголовной полиции.

Аллигейтер и Румпельштильцхен встречались не чаще одногораза в год, а знали друг друга давно: ведь бравый летчик вот уже много летсчитался одной из самых опытных ищеек Интерпола.

— Привет, Бен.

— Привет, Румпель.

— Стареешь, Бен. Не заметил меня.

— Где ты сел?

— В Бангкоке, но наши ребята провожают тебя еще сМонтевидео. Руководство опасалось за твою колымагу, Бен.

— Даже так?

— Ты слышал о нападении на теплоход «Ван-Дейк»? Здесь всамолете типы из той же компании.

— Наркотики?

— И золото. Главное, Бен, тут в том, что подпольнаяимперия «Анаконда» ведет войну с какой-то другой мафией, еще более сильной искрытой от нас. Мы знаем только, что и те и другие сейчас у тебя на борту, ноне знаем, кто они, как выглядят, где они сели в самолет.

— Через час тридцать пять будет Лондон, — сказалАллигейтер.

— Слава богу, — вздохнул Румпельштильцхен. —Надеюсь, теперь они уже не поднимут бучу. У наших судорога начинается отнапряжения.

— Об «Анаконде» я кое-что слышал, — задумчивопрого-ворил командир, — но кто их враги?

— Они действуют очень широко. То в Гонконге, то вЛаосе, то в Австралии, то в Европе мы находим их следы, но следы всегдаобрываются… Где-то у них есть тайная база. Но где? Кто их главарь?

— Может быть, мадам Вонг? — усмехнулся Аллигейтер,вспомнив полумифическую женщину-пиратку, о которой несколько лет назад кричаливсе газеты мира. Таинственная китаянка, лица которой не видел ни один смертный.Специалисты сошлись на том, что под этой романтической маской скрывалась простогруппа гонконгских уголовников.

Румпельштильцхен отмахнулся от шутки:

— Мне лично кажется, что им покровительствует разведкакакой-то мощной страны. Это мое личное мнение, Слушай, Бен, пройдись-ка неспеша по своей колымаге. Мо-жет быть, что-нибудь заметишь.

— Сейчас, добреюсь…

Пока электробритва очищала правую щеку капитана, миновалиАвстрию. Аллигейтер подтянул галстук, нацепил профессионально-приветливуюулыбку и вышел в салон.

Так и есть: в первом классе пассажиры кисли от смеха. Наэкране Шон Коннори молотил бронзовой статуэткой по голове гиганта борца сумо.Кто из этих вылощенных бога-теев может оказаться гангстером? Любой — и никто.