– Вот и хорошо. Ты слишком талантлив, чтобы так просто махнуть на все рукой.

– Элейн…

– Молчи, молчи, все, что хотела, я уже сказала. Давай, Крис, не мерзни.

Оставив чаевые за обоих, он вышел в ночь.

Маргерит забыла дать ему ключ. Дойдя от Сойера пешком до самого домика, Крис позвонил в дверь. Он успел по достоинству оценить подарок Элейн, и все-таки ветер был по-хирургически острым и пронизывал, казалось, одновременно со всех направлений. В безжалостно ясном ночном небе мигали звезды.

Звонить пришлось дважды, и открыла ему в конце концов не Маргерит, а Тесс. Девочка смотрела на посетителя с важным видом.

– Могу я войти? – наконец спросил он.

– Ну, наверно…

Она придержала для него внутреннюю дверь. Крис поспешно захлопнул ее за собой. Пальцы в тепле сразу же начали гореть. Он содрал с плеч куртку, сбросил обледеневшие туфли. Жаль, что Элейн заодно не утащила для него пару ботинок.

– Мамы нет дома?

– Она наверху, – сказала Тесс. – Работает.

Девочка была очень милая, но явно не слишком общительная. Капельку полноватая и со взглядом, как у совенка. Она чем-то напомнила Крису его сестренку Поршу – с поправкой на то, что у Порши рот не закрывался вообще ни на секунду. Девочка внимательно смотрела, как Крис вешает куртку в шкаф.

– Снаружи холодно, – наконец промолвила она.

– Это точно!

– Вам нужна одежда потеплее.

– Верная мысль. Как, по-твоему, мама не будет возражать, если я сварю себе кофе?

Тесс пожала плечами и прошла за ним следом на кухню. Насыпав в фильтр нужное количество ложек, Крис сел за стол и стал ждать, пока заварится кофе, чувствуя, как в конечности потихоньку просачивается тепло. Тесс уселась на стул напротив.

– Школа сегодня была? – спросил ее Крис.

– Только после обеда. А вы писатель?

– Да, – ответил Крис. Возможно. Не исключено.

– Книги пишете?

Совершенно невинный вопрос.

– В основном я пишу для журналов. Но одну книгу тоже написал.

– А можно посмотреть?

– Я ее с собой не привез.

Похоже, он здорово разочаровал Тесс. Она принялась раскачиваться на стуле, ритмично подергивая головой.

– Может, скажешь маме, что я пришел? – спросил ее Крис.

– Мама не любит, когда я ее отрываю от работы.

– Она всегда работает так поздно?

– Нет.

– Может, я сам пойду поздороваюсь?

– Она не любит, когда ее отрывают, – повторила Тесс.

– Я просто постучу в дверь.

Тесс пожала плечами и осталась в кухне.

Вчера Маргерит провела его по всему дому. Дверь кабинета была открыта, и Крис кашлянул, чтобы предупредить, что он здесь. Маргерит сидела за заваленным бумагами столом и что-то записывала в блокноте, однако ее внимание было приковано к экрану на противоположной стене.

– Я не слышала, как вы пришли, – сказала она, не поворачивая головы.

– Простите, что отрываю от работы.

– Я не работаю. Во всяком случае, с формальной точки зрения. Просто пытаюсь разобраться, что происходит. Да вы сами взгляните.

На экране так называемый Субъект взбирался вверх по наклонному пандусу в свете нескольких вольфрамовых ламп. Виртуальная камера плавала позади, держа его верхний полуторс в центре кадра. Со спины, решил Крис, Субъект напоминал профессионального борца, на которого надели хиджаб из красной кожи.

– Куда он идет?

– Понятия не имею.

– Я думал, его привычки отличаются завидным постоянством.

– У нас не принято использовать гендерных местоимений, но если между нами – да, у него действительно очень постоянные привычки. В это время он должен был спать – если то, что они делают, неподвижно лежа в темноте, и есть сон.

Крис уже приучился ожидать от персонала Слепого Озера именно таких тщательно взвешенных, хирургически точных выражений.

– Мы наблюдаем за ним больше года, – сказала Маргерит, – и за это время он ни разу не отклонился от расписания более чем на несколько минут. Так было до недавнего времени. Несколько дней назад он провел в обеденном конклаве два часа, а должен был вдвое меньше. У него изменилась диета. Он стал меньше общаться с другими. А сегодня у него, похоже, бессонница. Если вам интересно, мистер Кармоди, присядьте и посмотрите.

– Крис, – сказал он. И убрал со стула подшивку «Астробиологического вестника».

Маргерит шагнула к двери и крикнула:

– Тесс!

Голос снизу:

– Чего?

– Тебе пора в ванну.

По лестнице застучали шаги.

– Может, мне необязательно в ванну?

– По-моему, обязательно. Ты сама помоешься? Я еще не освободилась.

– Наверное.

– Позови меня, когда закончишь.

Через несколько секунд послышался отдаленный шум льющейся воды.

Крис смотрел, как Субъект переходит на другой спиральный подъем. Он был совершенно один, что само по себе уже удивляло. Аборигены почти все делали толпой, только спали поодиночке.

– Режим у них тоже очень стабильный, день-ночь, – сказала Маргерит. – Еще одна аномалия. Насчет же того, куда он сейчас направляется… эй, смотрите!

Субъект дошел до открытой арки и вышел через нее прямо в инопланетную звездную ночь.

– Он никогда еще здесь не был!

– Здесь – это где?

– Балкон где-то на самом верху его башни. Господи, вид-то какой!

Субъект подошел к невысокому заграждению на самом краю балкона. Виртуальная камера следовала за ним, и перед Крисом из-за зернистого торса Субъекта открылся вид на ночной Лангуста-Сити. Вытянутые пирамиды башен были подсвечены – сквозь порталы и балконы пробивалось сияние лампочек во внутренних коридорах. Муравейники и раковины каури, думал Крис, перевитые золотыми нитями. Когда Крис был маленьким, раз или два в год родители брали его с собой, когда выезжали вечером на Малхолланд-драйв, чтобы посмотреть на раскинувшийся внизу Лос-Анджелес. Примерно таким был и этот вид. Таким же бескрайним. Таким же одиноким.

Маленькая, быстрая луна планеты была сейчас в полной фазе, и он даже мог частично рассмотреть сухие равнины за пределами города, далекие низкие горы на западе и облачную гряду, стремительно уносимую ветром. Над орошаемыми полями двигались вихри из электростатически заряженных частиц пыли, формируясь и тут же распадаясь, словно призраки.

Маргерит, внимательно наблюдающая за экраном, чуть вздрогнула.