– Это междисциплинарный комитет.

– А почему Рэй с вами воюет?

– Долгая история.

– Понимаю, не обо всем следует судить по первому взгляду.

– Я вас не сужу, мистер Кармоди. Честное слово.

– А я не собираюсь добавлять вам проблем.

Опять молчание. Звяканье ложек в чашках. Потом мама сказала:

– Обычная подвальная комната, ничего из ряда вон. Хотя и лучше, наверное, чем спортзал. Можете остаться, пока Ари не подберет другой вариант.

– Вы это всерьез или просто из жалости?

Мама Тессы – голос у нее был уже не сердитый – негромко рассмеялась.

– Из чувства вины, надо полагать. Но всерьез.

Снова молчание.

– Тогда я согласен, – сказал жилец. – Благодарю вас.

Тесс пошла на кухню, чтобы ее тоже представили гостю. В глубине души она была очень даже рада. Жилец! И книгу написал!

Она о таком и не мечтала.

Тесс поздоровалась с жильцом, высоким, с темными вьющимися волосами и чрезвычайно учтивым. Жилец пил кофе и болтал с мамой о том о сем почти до самого заката, а потом отправился за вещами.

– На какое-то время у нас появилась компания, – сказала мама Тесс. – Не думаю, что мистер Кармоди нас сильно побеспокоит. И потом, может статься, он совсем нена- долго.

Тесс сказала ей, что не возражает.

До ужина она играла у себя в комнате. На ужин были спагетти с консервированным томатным соусом. Пищу каждую неделю доставлял черный грузовик, потом ее распределяли по спискам через тот же самый супермаркет, куда люди ходили за покупками до карантина. Это означало, что теперь уже нельзя было выбирать, что ты покупаешь. Каждый получал один и тот же недельный рацион овощей, фруктов, консервов и замороженных про- дуктов.

Тесс против спагетти не возражала. Тем более что к ним был еще хлеб с маслом и сыром, а на десерт – груша.

После ужина позвонил папа. С начала карантина наружу уже не проходили ни звонки, ни электронные письма, однако внутреннюю связь собственный сервер Слепого Озера продолжал поддерживать. Тесс ответила на звонок по своему собственному телефону, розовому, пластиковому, фирмы «Маттел», без экрана, да и памяти у него почти не было. Папин голос в игрушечном телефоне звучал тонко и совсем издалека. Первым делом он спросил:

– С тобой все в порядке?

– Да.

– Чем ты сегодня занималась?

– Я играла.

– Со снегом?

– Да.

– Ты осторожно себя вела?

– Да, – сказала Тесс, хотя и не была уверена, в чем именно следовало проявлять осторожность.

– Я слышал, у вас сегодня были гости?

– Жилец, – сказала Тесс. Она удивилась, что папа так быстро об этом узнал.

– Все правильно. И как тебе гость?

– Нормально. Я не знаю.

– Мама хорошо за тобой смотрит?

Еще один привычный вопрос.

– Да.

– Ты сама знаешь, если у тебя вдруг будут проблемы, сразу же звони мне. Я приеду и тебя заберу.

– Я знаю.

– В любом случае еще неделя – и ты снова дома, у меня. Потерпишь еще неделю?

– Да, – сказала Тесс.

– А пока веди себя хорошо.

– Ладно.

– Если у тебя будут проблемы с мамой, позвони мне.

– Ладно.

– Я люблю тебя, Тесса.

– Знаю.

Тесс убрала розовый телефон обратно в карман.

Жилец вернулся вечером и принес с собой большую сумку. Он сказал, что уже поужинал, и сразу отправился в подвал – поработать. Тесс пошла к себе.

За день ледяные узоры на стекле растаяли, но после заката стали формироваться заново – опять симметричные, только уже по-другому; они росли, словно у нее теперь был свой собственный садик. Тесс представила себе хрустальные дороги, дома из хрусталя и хрустальных человечков, которые в них обитают. Ледяные города в ледяных мирах.

Снег снаружи перестал, температура начала падать. Небо сделалось очень чистым. Стерев с окна ледяные узоры, Тесс смогла увидеть поверх согнутых под тяжестью снега веток множество зимних звезд над башнями «Хаббл- Плазы».

Двенадцать

Крис и Элейн встретились, чтобы поужинать, в ресторане Сойера в аркаде. Несмотря на то что пища выдавалась согласно рационам, Ари Вейнгарт пробил для местных ресторанов право продолжать работу, чтобы дать людям возможность встречаться и чтобы общее настроение в городе совсем уж не упало. Горячее подавали исключительно на обед, после трех вечера – лишь сэндвичи, никаких добавок, никакого алкоголя, – но и счета посетителям тоже не выставляли: зарплату никто в городе не получал, а поддерживать экономическую деятельность одними наличными все равно не удалось бы. Сотрудникам ресторанов пообещали, что причитающаяся им зарплата будет учтена и выплачена целиком по окончании карантина; в свою очередь, посетителям, у которых завалялось в кармане немного наличных, рекомендовали не стесняться оставлять чаевые.

Сегодня вечером в ресторане, кроме Криса и Элейн, никого не было: все предпочли остаться по домам из-за вчерашнего снегопада. Единственная вышедшая на смену официантка, юная Лорен Бранк, большую часть вечера просидела в дальнем углу, читая «Холодный дом» с карманного дисплея и поклевывая чипсы.

– Говорят, тебе нашли квартиру, – сказала Элейн.

Следом за бураном пришел холодный фронт. Воздух был чистым и колючим, а усилившийся ветер переобустраивал последствия вчерашнего снегопада и звенел оконными стеклами.

– Я угодил в какую-то странную ситуацию, которую не совсем понимаю. Ари Вейнгарт нашел мне комнату у женщины по имени Маргерит Хаузер – она вместе с дочкой живет в районе на западной окраине.

– Знакомое имя. Недавно перевелась из Кроссбэнка, возглавляет департамент наблюдения и интерпретации. – Элейн непрерывно брала интервью у всевозможного руководства Слепого Озера; Крису, с его репутацией, таких интервью добиться было значительно сложнее. – С ней лично я не разговаривала, но не похоже, чтобы у нее здесь было много друзей.

– А врагов?

– Да и врагов. Просто она здесь новичок. Ее пока не держат за свою. Хотя одна проблема у нее имеется, и это…

– Ее бывший муж.

– Именно. Рэй Скаттер. Как я поняла, разошлись они не лучшим образом. Скаттер настроен весьма агрессивно. По его мнению, она не годится на должность главы коми- тета.

– Он прав?

– Откуда я знаю? Послужной список у нее безупречный. Она никогда не поднималась так высоко, как Рэй, и несколько уступает ему по степеням и публикациям, но и столь вопиющих ошибок, как у Рэя, за ней не значится. Ты слышал про спор о взаимной осознаваемости культур?