Я уставилась на отметину и сообразила: это пятно похоже напигментное, только слишком уж темное. Повинуясь внезапному порыву, не подумавкак следует, я поднесла руку к шее Тети Моти и обнаружила, что на самом делеэто вовсе и не родинка, а дырка в «теле», и тут же взвизгнула, потому чтоощутила укол. Отдернув руку, я увидела на указательном пальце крохотную каплюкрови. Очень удивившись, я наклонилась над двойником и попыталась понять, чтопричинило мне боль. Через секунду это стало понятно: в теле куклы торчалаиголка от шприца. Некто по непонятной причине решил сделать Тете Моте укол, ното ли по неопытности, то ли оттого, что кукла внутри, под тонким слоем «мышц»,была твердой, длинная, тонкая стальная игла изогнулась крючком, и теперь наружуторчали зеленый пластиковый кругляшок, который следует крепить к шприцу, иострый кончик. Наткнувшись на некое препятствие, игла превратилась в полумесяц,а на месте укола отчего-то получилось темное место, словно в куклу ткнулисигаретой и прожгли дырку.

Я оторвала листочек подорожника и наклеила на ранку.

– И что нам теперь делать? – воскликнула вернувшаяся Рая.

– Не знаю, – честно ответила я. – Может, отнести находку вдом?

Раиса покусала губу. Видно было, что в душе женщины идеткакая-то борьба.

– Нет, – сказала она наконец, – Тетю Мотю зарыла самаМилада, значит, мы сейчас должны ее снова закопать и сделать вид, что ничего незнаем. Давай-ка спихнем эту дуру назад в яму.

– Ты уверена, что манекен похоронила хозяйка? – с легкимнедоумением спросила я.

– Абсолютно.

– Но ведь Милада сказала, что отвезла Тетю Мотю в «Марко», –продолжала развивать я тему. – Мне думается, дело было иначе.

– И как? – уперла руки в боки Раиса.

– Хозяйка попросила шофера… как его зовут, забыла…

– Толик.

– Вот-вот, она попросила Толика оттащить Тетю Мотю виздательство, но водителю было лень возиться с манекеном, и он зарыл его узабора, в самом дальнем углу, обманув хозяйку.

Раиса повертела пальцем у виска.

– Ты того, психованная! Толик у Милады седьмой год работает,он ей предан, как собака, за мать родную считает. Хотя, с другой стороны, ктоон был до того, как его хозяйка подобрала? Голь перекатная. А теперь и машинусебе купил, и сам оделся. Нет, Толик никогда Миладу не обманет. Я уверена, онасама Тетю Мотю прикопала. Теперь-то мне все понятно.

– Что тебе понятно? – сделала я стойку.

Раиса глянула на часы.

– Скоро Ника вниз спустится, она завсегда в это время чайпьет. Давай по-быстрому Тетю Мотю назад запихнем да дерном прикроем.

– Ты уверена, что следует поступить именно так?

– Не спорь, – прошипела Рая, – лучше помоги.

Мы начали заталкивать противно-покорное тело в яму, потомзабросали его землей и уложили сверху куски газона. Тяжело дыша, Раисапосмотрела на свои туфли.

– Во, изгваздалась.

– Я тоже.

– И она вся в земле была, в ту ночь дождь как раз шел…

– Ты о чем?

Рая поманила пальцем:

– Пошли, помоемся, а заодно и расскажу.

Мы переместились к черному ходу и начали приводить себя впорядок в туалете для челяди. Орудуя щеткой, Раиса принялась болтать, ястаралась не упустить ни слова.

Неделю назад Рая проснулась посередине ночи от звонкого лаяЧуни. Обычно йоркшириха, как, впрочем, и остальные домашние животные, спит вспальне Ми, но в ту ночь Чуня отчего-то покинула мягкую постель и спустилась напервый этаж.

Комната Раи прилегает к кухне, поэтому въедливый голосоксобачки лишил домработницу сна. Раиса, правда, хотела повернуться на другой боки попробовать снова закемарить, но йоркшириха не успокаивалась, и женщинанасторожилась. В соседнем доме идет большой ремонт, в здании, из которогоуехали хозяева, живут рабочие. Вдруг один из них надумал под покровом ночипроникнуть в дом Смоляковой? Уж слишком неистовствовала Чуня. Так йоркширихаведет себя, лишь если обнаружит незнакомцев или в состоянии крайнегонедовольства.

Взяв в руки швабру, Раиса вышла в столовую и увидела, чтокомната пуста. Чуня стояла возле выхода на веранду, поставив лапки на дверь, инадрывалась от лая.

– Прекрати немедленно! – велела домработница. – Всехперебудишь!

Но Чуня, трясясь от возбуждения, скребла когтями стекло.Раиса схватила собачку.

– Чего кричишь? Никого же нет!

– Гав, гав…

– Иди наверх.

– Тяв, тяв…

– Ладно, дам тебе конфетку.

Но, слопав подачку, Чуня не успокоилась, а завела концерт сновой силой, и тогда Раиса подумала, что вор может прятаться на террасе.

Домработница взялась за ручку и обнаружила, что дверь незакрыта. Рая удивилась: перед сном она всегда обходит первый этаж и методичнозапирает все замки, закрывает окна, блокирует вход через террасу. Но сейчаспоследний оказался открыт. Сжимая швабру, Раиса вышла на воздух и успокоилась.Огромное, заставленное дорогой мебелью из тика, пространство оказалось пустым,никаких воров-грабителей не наблюдалось и в помине. Впрочем, на дворе хлесталтакой ливень, что лихие люди небось решили отложить свою работу, и всеразбойники мирно спали.

Рая вернулась в дом, повернула вниз ручку двери, запирая ее,дала Чуне сладкого печенья и легла в постель.

Йоркшириха, правда, успокоилась не сразу, некоторое времяона еще продолжала тявкать. А потом вдруг завизжала с такой силой, чтодомработница совсем было собралась встать и отшлепать возмутительницуспокойствия. Но выбираться из уютной мягкой кровати не хотелось, да и Чунянеожиданно замолчала.

Утром Раиса обнаружила на полу в бане осколки. Очевидно,ночью над поселком разыгралась настоящая буря. Сильный порыв ветра сломал толстыйсук, швырнул его в окно, стекло не выдержало и лопнуло.

Домработница замела крошево на совок и пошла к мусорномуведру. А там стояла хозяйка с каким-то пакетом в руках. Услыхав шаги Раи, Мибыстро сунула его в помойку и спросила:

– Что случилось?

Рая продемонстрировала содержимое совка.